Ижевская тетрадь

 

Русские мифы – 2010

 

 

          Именно так назывался международный фестиваль литераторов, посвященный памяти писателя Юрия Ильича Дружникова, только что прошедший в Черногории. Главный организатор этого мероприятия — Союз писателей Москвы. В качестве участника фестиваля был приглашен и творческий человек из Ижевска — Лев Роднов. Результатом интересной поездки стало предложение — собрать альманах местных авторов «Ижевская тетрадь», издать его в Москве и презентовать нынешней осенью в Центральном доме литераторов, а также в Ижевске. Эта работа уже началась. Более подробно о самом международном фестивале, его идеях и его участниках вы можете прочитать в авторском материале, который частично анонсирован на газетной площади, а полностью размещен — в сетевых ресурсах.

 

 

Лев РОДНОВ

 

Благодарное мое почтение всем, кто помог осуществить эту поездку!

 

          Миф — это несуществующая реальность. Для России она традиционно и непропорционально велика в ее непредсказуемом и легко изменяемом прошлом. Это — раз. А также ненормально велика роль управляемых надежд в гипотетическом будущем. Это — два. Отчего в единственной реальности — в настоящем миге — бедновато по всем статьям реальной жизни. Это — три.

          Итак. Миф нужен, чтобы одухотворять и одухотворяться. Миф нужен, чтобы прирастать небывалым и преследовать главный ответ: во имя чего все заведено? Да — во имя! Это — главное. И чем выше «сказка», тем серьезнее ответственность. Ложь и правда — кому-то они одинаково нужны лишь для того, чтобы «сбегать» по фантомной оси времен из настоящего. Именно миф противостоит мигу! Конечно, он нужен, как строительные леса для бесконечной экспансии мыслящих и мечтающих. Миф! Именно он помогает настоящему украшаться и богатеть накопленной выдумкой, памятью. Стоп… Собственной выдумкой, или нет? Памятью любви, или памятью ненависти? От этого зависит: какими живем, какими умираем — собственными, или чьими-то? Вечные наши поводыри: «Авось!» — наперед, да «Ах!» — напоследок… Мифы в России зачастую реальнее тверди. Так, или нет? Весьма старый вопрос и весьма неразрешимый для здешних пространств и времен.

 

 

 

СЛОВА НУЖНЫ,

ЧТОБЫ ДОЙТИ ДО КРАЯ СЛОВ!

 

 

          Я не буду придерживаться фактологической манеры и репортажности в своем писании. Для изложения идей и мыслей, которыми наградила меня зарубежная поездка, более продуктивной будет «точечная» их аналитика. Почти мозаика. Чтобы каждый мог более свободно сложить из этого свое собственное представление о предмете и глубине разговора. Внутренний первоначальный посыл автора — всего лишь обретенный, в очередной раз, повод для осмысления того, что любой художник называет словами «я так вижу». Мифы и события — две взаимоперетекающие формы, игрою которых одинаково легко чаруется и небольшая чья-то судьба, и тысячелетняя эпоха. Нет ни одного объективного мифа. Все мифы субъективны. С этим и начну.

 

 

          Что есть столица? Управляющий центр, от которого исходит всяческая законодательная инициатива и в котором происходит высшая экспертная оценка результатов деятельности. Ну, допустим. В административно-географическом прочтении все понятно. А есть ли, например, Столица Жизни? Или Столица Времени? География с метафизикой совпадают крайне редко… Кто-то, считает, например, Ижевск – Столицей Мира. То ли центром мироздания, то ли источником вселенской мирности… Понимай, как можешь! В традиционном понимании это одно, в тематическом другое, в метафизическом смысле – третье. Картина смыслов кардинально меняется от перемены точки зрения и масштабности наблюдений. Кто же может отважиться на сей удивительный трюк? Только поэт! Поэт — столица себя самого. Независимый, в пределе, ни от кого и ни от чего. Со своим собственным гимном и законами внутреннего мира. Со своим, как правило, царем в голове. Это и отличает поэта от не поэта (а не умение складывать рифмы, слова или краски). Поэтому собрание поэтов почти всегда — Вселенский собор. Апофеоз эгоизма внутри «царя» и демонстрируемая свобода — вне его.

 

 

          Информационная прозрачность интеллектуального поля планеты заставила девальвировать многое: авторские так называемые «права», эксклюзивность содержаний, «намоленную» приоритетность того или иного места обитания. Вот! Творческая чья-то «столица себя самого» в сочетании с новыми информационными возможностями дают фантастический шанс — стартовать в небо теперь можно из любой точки физического обитания. В виртуальном же мире (а именно он сейчас правит балом!) понятие «провинция» исчезло. Но тем активнее зашевелилась планка творческой и гражданской непозволительности — проклятого провинциализма! Свобода (а в информационном пространстве она ой как реальна!) чревата самым страшным выбором: опускаться, или подниматься?

 

 

          В связи с чем я и сделал для себя вывод-напоминание. Ничто не изменилось для путешественника по водам жизни со времен Сциллы и Харибды. С одной стороны тебя, игрока судьбы и ремесленника воображений, поджидает кичливый самообман — «провинциальная столичность», а с другой, не менее кичливый, зачастую безнадежно самовлюбленный талант и слепец, — «столичная провинциальность». Эти духовные болезни и опасности не появляются просто так. Они охотно появляются в «русской стае». Которая почему-то коллективным своим разумом и вниманием на порядки уступает единичному герою. Тоже миф. Почему живой единице приходится себя защищать от полумертвого множества? Кто кем питается? Кто кого питает? Кто кем прибывает? Почему новизна приходит на русскую землю почти всегда вопреки социальному заказу на будущее, а не благодаря ему? Почему?! В свободе похвалоизъявлений этого не разглядеть.

 

 

          Знаете, любовь и самолюбие — две великие силы, создавшие наш мир, — носят одни и те же одежды, пользуются одними и теми же словами… Апофеоз эгоизма — самоубийство. Вечная вершина любви — Путь. Два величайших мифа — Бог и Дьявол — близнецы. Как их отличить? Трудно. Но все-таки можно. Стоит присмотреться: какие высшие ценности и идеалы поднимают они над собой? Не на словах, а на деле. В поступках.

 

 

          Свободные спасаются от… свободы в своей замкнутости. Поскольку свобода — высший вид индивидуальной трудовой деятельности. Как быть? Либо трепещи крылышками, пока мелок, либо пари, коли стал велик да тяжел. Крылья не предназначены для объятий.

 

 

          Апофеоз провинциализма — зеваки. На какое-то (экскурсионное) время даже самые умные люди соглашаются стать зеваками. Отдохнуть от своих зорких глаз и чуткого ума. Пользуясь этим «выдохом» жизни, толпу туристов хозяева места гонят сквозь строй бутиков и поверхностных мимолетных «картинок» иной жизни, как сырье по конвейеру. Удивительно! На недолгие часы «выдоха» качественные вокруг меня люди соглашаются стать как бы некачественными. Я тоже пробовал... Праздное любопытство — это как алкоголь. Если в небольших дозах и не часто, то безопасно.

 

 

          Великий Пушкин: «Все мое! — сказало Злато. Все мое! — сказал Булат. Все куплю! — сказало Злато. Все возьму! — сказал Булат». Кто же богат и силен? Булат и Злато делят мир вещей. Но откуда бы ему вдруг взяться, этому «ценному» миру компьютеров и дорог, картин и книг, памятников и памяти? Из какого такого пра-богатства соткано то, что уже во плоти? И есть ли небесная «цена» этому дару? Кажется, перевернутый мир переворачивается, к счастью… Не спугнуть бы! Возможно, мы живем не просто в эпоху перемен, а куда как конфликтнее — на стыке двух одновременно действующих парадигм: альтруизма или эгоизма. Рубикон между ними вполне нагляден. Понятие «экология» стало применимо от того, что умирает под ногами, до того, что парит в шагреневой нашей вечности. Шаг, шаг, еще шажок… Для чего мы пришли? Дать или брать? Быть богатыми, или быть бедными? Богатые — кто?! Источники. Те, кто вкладывают себя, умеют это делать, находят пустое и «мостят» его собою. Они затем и пришли, чтобы дать! Богатые! Действительно Источники. Что выше булата и злата. Именно оттуда, с этой отстраненной, почти небытийной высоты озорник-Пушкин смеялся над детским рефлексом последних — хватать и глотать.

 

 

          В моем бунгало снились сны.

 

          … Будто бы вижу, что расту я цветком на поляне. А вокруг — много разных цветов. Ни один на другой ничем не похож. Ссорятся все. Каждый собственный цвет и свои лепестки лишь за «истину» держит. Год за годом проходит, за веком другой уж бежит. Скучно мне стало. Уснул я во сне. Просыпаюсь — поляну узнать не могу. Все теперь на одно представленье: и росточком с нарядом, и статью. «Кто такие?» — кричу. «На себя посмотри!» — отвечают. Посмотрел да и обмер: такой же! И не поляна вокруг меня — поле. Стал я, как все.

 

 

          … Будто бы пленочка я. Для старинного фото. Сижу в коробульке из черной бумаги, волнуюсь за тайну свою: как бы дурень какой серебро моё — пленочку, слой одноразовый — понапрасну бы к свету не кинул. Жизнь — только разик один. Как засветишься, так и проявишься. Страшно мне, чистому, в черном сидеть! Страшно мне, чуткому, черным вдруг стать на свету!

 

 

          … Будто бы змеем я стал. Не семи — двухголовым всего. С двух сторон по сердечку голов, а в середочке — тело без ног. Та, что зуб ядовитый имеет, о мудрости мастер твердить. Та, что уж, лаской всяческий яд усмиряет. Не познать в этом змее себя самого!

 

 

          Имя Бога сегодня поминают едва ли не чаще, чем «Славу КПСС». Дурно это! Что ж, Бог — имя высшего мифа землян — раздробился на множество «спектров». Каждый ранен осколочком собственным. Раненый с раненым бьются не насмерть. Мелкая вера на мелкое место пришла. Великодушия в жертве от жадного жадному — нет. Победители — судят, и любят судимыми быть. Нет, война между небом и небом, увы, не прошла; и погибших полно, и подранков, и «хор ветеранов» то в пепел уйдет, то восстанет из пепла…

          Слово Бога не выразишь знаком.

          … Будто бы можно мне видеть разбитые части и, словно, ребенку, слагать воедино раздельность, учась. Это — радуга красок, а это — созвучие ноток и слов, а это — слова и дела, и рожденье, и смерть, и созданья эфира… Всех сложу воедино! Боже, тихо-то как! Тишина — Твое Слово, Отец.

 

 

          — Эх, «взять» бы из твоей Тишины кое-что для себя... Да нужен тут большой супермен. Кто ж на это способен?

          — Чтобы донести Слово Бога до земли, нужен лишь тот, кто способен вынести его первоначальное искажение и не погибнуть. Самую сильную ложь. Нарушение Тишины.

          — И что? Есть на примете такой работничек?

          — Есть. И не один. Дьявол и его воспитанник — человек. Именно он искушал человека смыслом и бессмыслицей, опием слов и воспарением муз, войною и миром, самосозиданием и саморазрушением. Для чего? Чтобы через ЭТО смог падший человек подняться и дойти до границ Тишины. И соединить в себе самом все и вся. И коснуться, наконец,  Тишины, не владея больше ничем. И услышать в сей миг Слово Бога. Сердцем, «моторчиком» малым своим в резонанс с Тишиною войти.

          — Похоже на проповедь.

          — Любая проповедь лжива. Но хорошая проповедь подвигает сделать шаг к неизвестному.

          — А почему ты, не религиозный человек, употребляешь религиозные термины?

          — Это всего лишь «кирпичики» мифа.

 

 

          Слово «энергия» сегодня произносят весьма часто и в весьма различных контекстах. Вообще, разнообразие современных жизненных форм и скорость, с какой они взаимодействуют — вовсю «показывают» себя — настолько велика, что один и тот же «глубокий» текст, помещенный в переменную поверхностную «густоту» сегодняшнего бытия, приносит феноменальную неистощимость подразумеваний. Словно в святочный час поставлены друг перед другом гадальные зеркала и количество переотражений — неисчислимо в принципе. Гадай! Развлекайся! Однако феномен «загаданной» и «сбывшейся» подобным образом жизни — это не совсем творчество. Это — жесткое кодирование, менеджмент и сверхранняя профориентация будущего живого функционала. Поэты, шкурой чующие тревогу, льют свои персональные колокола и пытаются бить в набат. А глуховатый от сверхспешки и подслеповатый читатель-потребитель кивает, при случае: ах, как мило, какие славные колокольчики звучат где-то! По ком они бренчат? Все что-то проедают. Источник понимается как кормушка. Энергия распада очень удобна. Она сотворила детство и юность цивилизации. Не пора ли возвращать кредиты? И не только природе Земли. Но и природе Неба.

          Каким образом? Очень просто. Энергия распада — это всего лишь «спичка», поджигающая главное — энергию синтеза. Любой технарь подтвердит эту наглядную аналогию. Хотя я говорю, конечно, не о техническом синтезе, а о самом человеке. О «поджигании» его собственной «генерации», ведущей, между прочим, к свободе. Приятно, что сегодня сам человек становится универсальным и понимаемым центром не только известных антропопрактик, но и топологической точкой, концентрационной вершиной и универсальным точечным пересечением многих научных пирамид. Вершина мала по своему координатному обозначению, зато бесконечна по своей вместительности. Точь-в-точь, как фокус в линзе. Был бы свет. Да не помутнела бы прозрачная игрушка — бытие.

 

 

          Что позволяет синтез? Дать себя. Дать собой. Не быть толпой в толпе. Избыточность существования неизбежно порождает поиск: где твое место в жизни? Его нужно найди и «уложиться» туда по полному праву, так же, как каждый кирпич «знает» свое место в кладке. Наступают времена самосложений. Как неисправимый идеалист, я предвосхищаю это золотое время! А если все-таки нет твоего «места в жизни»? Так создай его! Построй из пустоты и тишины! Заплати собой. Застолби новую невидимую столицу во Вселенной!

 

 

          Действующее слово — прямая социотехнология. Причем, действующее слово — единственное слово. Имеющее в своем составе уникальный параметр — неповторимость. Только живое слово подражает живой жизни. И это всегда — единственный экземпляр. Девальвация же копируемой информации налицо. Как быть? Что сегодня некопируемо? Собственность? Текст? Продукт технологии? Может, ты сам?! А кто в этом уверен? Спасение — в движении. Нельзя сохраняться некопируемым, остановившись в поиске и развитии. Личная подвижная философия и личное подвижное мировоззрение – это «глаза» сегодняшнего личного пути в мире не личных символов. Куда глядят, туда и ноги пойдут.

 

 

          Я люблю людей. Чужой жизни в любви не бывает. Меня не поймут лишь отчужденные. Открытая вежливость тестирует мои встречи. Только хаму этот способ кажется приглашением к хамству. Мои же друзья прекрасны! Мы «читаем» друг друга, попивая утренний кофе. Мы задумчиво «читаем с листа» поэзию раннего утра, глядя в синюю морскую даль. Другой человек, любимый и открытый, — это, прежде всего, мой собственный опыт. В нем есть еще неоткрытая частичка меня самого. И наоборот. Мы читаем друг друга в подлиннике! Да, так мы читаем себя. Это — прямое переливание ценностей жизни. Бояться не стоит. Но важно, чтобы бесстрашие высоких не сочеталось с бесшабашностью безумных.

 

 

          Мы выражаем словами то, что больше самих слов. Мы выражаем музыкой то, что больше самой музыки. Значит, и собранием людей должно выражаться то, что превышает меру и возможности одного. Это — наши состояния! То самое богатство, которое невозможно засунуть в карман, или опутать контрактными обязательствами. Бесконечная щедрость существует лишь там, где времени, действительно, нет. Её невозможно присвоить. Можно лишь «присвоиться» самому. Хотя бы на миг!

 

 

          Процесс роста — картина радостная, но слишком уж медленная для того, чтобы поражать воображение того, кто привык «поражаться» горем, печалью и страхом. Разрушение, как известно, обладает непреодолимым очарованием. Голодные души поэтов слетаются к падшим. И что самое невероятное — к будущим падшим! Искусство способно прожить трагедию наперед. Переболеть будущим страхом, как прививкой от оспы. Трагедийную игру изощренного ума бумага, как говорится, стерпит. И слава Богу. Спасибо поэтам «поющим боль» наперед этой боли. Но бывает и совсем по-другому. Трагедия пишется не на бумаге. Патетика гибели, патетика жертвы, — они могут захватить власть и пленить «царя» в голове. И тогда появятся и будут в фаворе «падальщики» — поэты, поющие боль после боли…

 

  

 

 

          Пока ты, грешный, бегаешь по земле, хочется учиться. Но только едва-едва начал подпрыгивать, — уже хочется учить. С непререкаемой высоты своих подпрыгиваний. Ну-ну. Впрочем, есть хорошее правило: не смотреть вниз. Чтобы голова не кружилась зря. Альпинисты подтвердят: мир восходителей — в какой-то мере мир одиночек. Максимальная твоя самодостаточность — гарант безопасности для такой же самодостаточности твоего соседа. Это-то внятно? В природе я весьма склонен наблюдать за жизнью каких-нибудь зерен, например. За их всхожестью. За самодостаточной обособленностью каждого зерна. Что же объединяет миллиарды этих безымянных малышек? Случайность природы в природе и правила — в квазиприроде людей. К чему это я? Ах, да! К тому, что и в духовном мире все движется «путем зерна».

 

 

          Каждый не раз убеждался: никакие правила и распорядки не ведут человека к порядочности. В то время как воспитанная порядочность позволяет устойчиво существовать нравственности и внешнему порядку даже в условиях хаоса.

 

 

          Знак равенства, окончательно поставленный между понятиями «образование» и «воспитание» означает одно — приговор: смертная казнь живой порядочности через принудительное приучение к порядку. Даже мои младшие дети знают: русский царь внешнего мира — страх, а его внутренний советчик — недоверие. Но мы пока не сдаемся. Знак глобального равенства — двойная шпага! — еще не сровнял все со всем и всех со всеми.

 

 

          Ох уж этот хаос! Как мучает людей неопределенность! Особенно — хаос внутри человеческого существа. Вольноотпущенность неизбежно приводит к распущенности. Караул! А вот и долгожданное спасение, — хаос мыслей и чувств внутри легче всего погасить, отдавшись с потрохами в лоно чьих-либо правил. Ага! Вон уж и очередь из пасторов выстроилась. Молодцы. За паствой, небось, стоят.

 

 

          Какая, братцы, тема: правила! Никого-то они не отпускают. Правила в России — это тюрьма на самообслуживании. В относительно мирное время, конечно.

 

 

          Простота — почерк зрелости. Сложно о сложном плести — не велика заслуга. Ты о сложном попроще попробуй сказать. Э-э-э! Вот где талантишко-то нужен. Объять необъятное да и сжать его в горсти, как морковку по осени. Редко кому удается. Да и с текстом то же самое: показать бы все, чем сам богат, а потом — принять без оглядки все иное, на что способен!

 

 

          Как думаете: мир правильно наш стоит, или он все-таки перевернут? Мне ответ важно знать. От этого зависит, как я со своим ларчиком поступлю. С жизнью, то есть. В нормальном мире, действуем, как положено: «Ларчик просто открывался». А в перевернутом надо на чеку быть, чуть-что: «Оп-ля! Ларчик просто закрывался!» Я и людей при встречах определяю так же: прямой-перевернутый, еще перевернутый, опять прямой… Хороший образ. Я для своего какого-нибудь нового романа началом так и возьму: «Минувшую зиму я провел в закрытом ларце…» И так далее.

 

 

          Не ходи туда, где: один говорит — все слушают; один видит — остальные верят; один верит — остальные спят.

 

 

          Кризис. Разорение культур и интеллектуальных крепостей. Упадок. Ожиревшие Пегасы при барских конюшнях. Повсеместное дробление и перепроизводство «кормовых» смыслов. Мир слов и образов плотен, как перенасыщенный солевой раствор. На любую «затравку» тут же нарастает плоть произведений. Только издавать успевай! Одно и то же, одно и то же… И все по-разному! Как в калейдоскопе!

 

 

          Надеюсь дожить до того часа, когда безответственность дающего будет посрамлена ответственностью просящего.

 

 

          Психотехнологии делают человека зависимым. Невротизация личности не преследуется по закону. А жаль. Как «усыпляют» в ветеринарных лечебницах, мы знаем. А как «усыпляют» нас самих?! Душу. Разум. И тело. Всех троих. Ах! Хотелось бы придумать иное — духотехнологию! — одноразовый способ разбудить здоровье нации через личную вменяемость.

 

 

          Ну да. Добро никогда не спит. А разбудить спящего — это, считай, разбудить зло. Вот ведь какая закавыка!

 

 

          Где? Куда? С кем? Сколько? — В чересчур твердом мире цель и мечта сливаются в одно целое. Мечта теперь конкретна, как мишень, а по достижению ее, еще и нерушима, как памятник.

 

 

          Честный человек неуспешен в том, что есть сейчас. Добро, порядочность и справедливость непривлекательны. И они не должны побеждать. Так мне сказали ученики второго класса гуманитарного лицея, милые дети.

 

 

          Самоубийство и самопожертвование. Две эпохи вновь таки встретились у Рубикона. Две великих идеи сошлись внутри каждого из нас, лоб в лоб. До сих пор в этой схватке на земле побеждало самопожертвование.

 

 

          Язык первым испытал на себе проблемы глобализма. Лингвистическая оккупация — самая ранняя. Поляна разнообразных видов жизни постепенно превращалась в монокоультурное поле возделываемых стандартов. Не трудно заметить: впереди технологий и войн всегда шёл язык-победитель, который беспощадно уничтожал доверчивых и калечил слабых. Язык! Национальная «ось», на которой естественным и бесконфликтным образом держится иерархия развивающегося и крепнущего в своем самосознании рода. Любая идея мультинациональной «соборности» — это плохая идея. Коварная. В обезглавленной толпе языков обязательно возникнет доминирующая сила лидера — диктатура победителя и его «истинных» культурных ценностей. Держатель контрольного пакета акций этих самых «истин» и будет ворочать, как ему выгодно, общенародной «модой на душу» или «модой на мысли». Как думаете, кто победил во Второй мировой войне с точки зрения культурно-языковой экспансии? Правильно, англо-саксы. Все остальные победы этого (скорее всего, управляемого) мирового конфликта — гораздо мельче.

 

 

          Что и как можно противопоставить оккупационной по сути нивелировке способов для выражения высших ценностей — песен души. Разве могут быть высшие ценности одинаковыми для всех? Я хочу задать этот вопрос!

 

 

          Могу даже напророчить время творческих подвигов. Отказ авторов от тщедушного личного тщеславия и эгоизма. От общепринятой ныне страсти «продвигать себя» во имя известности любой ценой. А что взамен? Ну, например, «продвигать собою» — предоставлять свою жизнь и ремесло, пусть даже безымянно, овеществляемой пользе идей. Это не фанатизм. Это, скорее, самая замечательная в мире дорога — практикующий идеализм! Где ценою собственной творческой жизни носитель языка-оккупанта готов сохранять последний шанс на языческую не-глобальность жизни вообще; любить и удерживать над собой (именно: над собой!) цветущий живой бриллиант, абсолютную некопируемость — культуру этноса. (Для этого, конечно, придется признать превосходство произвольной жизни над схемой). Роль доминирующего языка в условиях лингвистической энтропии — стать драгоценной «оправой» для драгоценного содержания. Сильный и благородный никогда не идет первым. Он замыкает поход. Поддерживает и пестует иных, расходуя себя самого. Да, время подвигов. Подвижников.

 

 

          Смешно. Провинциал всегда мечтает «вырваться из болота». Ну, вырвался. В столицу, например. Что дальше? Дальше, как принято, — «стать лучшим в своем направлении» и «пробиться». Все эти стремления замечательны. Но, лишённые гражданственного пафоса, масштабности не личной лишь задачи, они бессмысленны. Личные достижения не могут быть только личными. Они должны быть куда-то вложены. Куда?! Горе нам! Некуда вкладывать. Государство огромно и ценит лишь людоедов, а Родина — маленькая…

 

 

          Источник. Хорошее слово, правда? Что может быть выше состоявшегося одиночества творческого Источника! Ему непонятны ни «вырывающиеся», ни «пробивающие».

 

 

          Язык сам по себе — действующий живой миф. Язычество — важнейшая работа духовной эволюции! — самостоятельное одушевление мира вокруг себя и в себе. Собственного мира! Собственными усилиями собственных поколений живущих! Вымывание же этой личной ответственности перед природой и обществом ведет человека к существованию в обездушенной толпе и механическому зомбо-ритуалу (чтобы душа могла «справить потребности»). Покоренный язык перестает быть хозяином в своем доме. Что уж говорить об остальном?! Единый какой-нибудь бог-триумфатор, яро преследующий язычников, —  всего лишь удачный мифо-оператор, дающий возможность для объявления всемирной (не меньше!) «частной собственности» на веру. Где, так называемая, «твердая вера» сродни пресловутой «сильной руке». О! Тенденция «отдаться во власть» очень заразна. Она, как пандемия гриппа, не разбирает: какого цвета кожа, какой континент, какое время и какой язык. Всех косит! Два моих земных глаза повсюду видят мир самолюбцев. Но если их зажмурить — видна любовь… Любовь никогда не создает стандартов, не «распространяет права» и не присваивает себе, повсюду бессовестно декларируемого, мирового господства над «рабами божьими». Что ж. Когда одной и той же болезнью болеют практически все, то изнутри кажется, что общество здорово.

 

 

          Как опознать безбожников? Богопоминание ими употребляется во всякой речи не в меру!

 

 

          Кто запомнился? Хорошие люди. Те, с кем рядом никакое молчание не тяготит.

 

 

          Спасаемся всегда за чей-то счет. А спасаем — за свой собственный. Вот тебе и выбор. От чего спасемся? Что спасаем? Неужели предмет выбора — жизнь?!

 

 

          Талантливые люди непрерывно хвалят друг друга, глядя друг другу в глаза и с наслаждением критикуют — глядя в затылок. В своем бунгало я вечером об этом размышлял. А утром проснулся отчего-то необычно рано. В пять утра. Проснулся от собственного хохота. С чего бы это? Слышу — из пышной и сытой зелени сада доносится знакомый голос: кукушка! Только не простая, среднерусская, а выдающаяся: «Ку! Ку-ку! Ку-ку-к-ку-ку-ку! Ку-ку-кукукуку!» С тремя-четырьмя коленцами. Не кукушка — соловей! Ишь, распелась! Что значит теплое местечко! Невозможно не рассмеяться.

 

 

          Детство босоногое припомнилось. Недалеко от нашей загородной дачи-избушки находилась деревня, куда я мальцом бегал за молоком. На краю деревни стоял настоящий зерноток. Молотилки, веялки… В августе эти механизмы начинали грохотать, отделяя зерно от шелухи. Сезон! А припомнилась мне эта картина аж в старинной крепости на берегу Средиземного моря. Тоже сезон! Толпу туристов «молотят» и «провеивают» в узких каменных улочках, гонят «крепостных» сквозь торговую сетешку. Идет процесс отделения чистых денег от блуждающей там и сям двуногой «шелухи». Фу! Опомнились! Взялись под ручку с добрым человеком, нашли укромный уголок у моря и — сбежали в иное пространство. В беседу. Как это принято у нас. Языком молотить.

          — Что есть высший результат человеческой деятельности? Встреча! Только живая встреча! Согласны? Тираж, авторский диск, автограф на лаковом проспектике — все это имеет смысл как напоминание о высоте внутреннего состояния в миг встречи. Не более того. Мы все, так или иначе, ищем себя. Согласны? А встреча с собой бывает максимальной лишь в присутствии особого «катализатора» — внимательного и понимающего другого человека. Но ему, другому, как и тебе, вечно ведь некогда. Вот и торопимся, тараторим. Так и ищем сами себя. И не находим. Почему? Потому что потому! Нашим живым встречам придумали замену: тираж, видео, наушники… Эрзац. Согласны? Как аукнется, так и откликнется. Разве такой я сам себе нужен? Поспешный, поклоняющийся бумаге или монтажному столу. Человек или не человек? Творческих «консервов» уже слишком, слишком много… Вы согласны?

          Хороший у меня был собеседник на лавочке у моря. Почти ничего не сказал в ответ. Как Золотая Рыбка. Только слушал очень внимательно.

 

 

          Миф о величии — миф постоянный. При таком подходе совершенно не важно: чем жить? кем жить? куда жить? Опять-таки снится мне сон. На сей раз в форме политической сатиры. Вроде плаката что-то. Все неподвижные, но смотрят выразительно. Представьте, что вы шли, шли по дороге, а дорога вдруг возьми да и оборвись. Нет ничего впереди! Невольно тут оглянешься… А позади — батюши-светы! — эшелонами, друг за дружкой разные исторические персонажи, как картонные тени стоят: и царские особы, и офицеры, и красноармейцы, и вожди пролетариата, и поэты иных времен, и проповедники, и висельники, и казаки-разбойники… — все молча таблички какие-то в руках держат. Что там на них понаписано? Ба! У всех одно и то же, одно-единственное требование: «Возродимся!» Испугался я адской толпы привидений в этом сне и поскорее очи к небу возвел. А там от края и до края общий лозунг с двоеточием, как с заряженной двустволкой, навылет бьет. «Россия: с надеждой на прошлое!»

 

 

          Небесная русская литературная «твердь» значительно крепче политической. А уж про еще более жидкие земные «брызги» и говорить нечего. Тверже всего у нас там, где небытийно. В вымысле смысла. Для литературы — это благо. Поскольку литература — процесс. Но какой? Есть ли что-то новое? Или совершенствуемся в старом? Какой ценой дается успех? Литературная «твердь» над нашей землей плодороднее земли. Какие столпы на этом «гумусе» поднимались! И сами в него уходили. Что ни тема, то человек! Что ни человек, то тема! Тематические столицы России неисчерпаемы! Даже один человек здесь может быть столицей! Даже один человек, зачастую, содержит в себе Родины больше, чем вся госпропаганда вместе взятая. Невидимая «твердь» —  наше последнее богатство. Тоже исчерпаемое, к сожалению. Но пока «удельные веса» распределены в нем все еще очень правильно. Золотая крупинка-душа перетягивает миллионы мыльных пузырей… Так должно быть и так пока есть. Это — миф и урок русских для себя самих!

 

 

          А сколько самодельных флюгеров по огородишкам да участочкам на великой Руси своими вертушками-пропеллерами трещат? Неисчислимо! Дунет ветер, развернет куда надо оперение, подставит лоб вертушки потоку — пошла работа: «Ф-рррр!» Трень-брень! Завертелся пропеллер! Не велика работа, а приятно, весело на двор выйти: шумит потешка на колу, навек в землю воткнутая. Пускай трясется. Никуда не денется, не улетит. Флюгер — символ русской жизни. Лишь бы ветер из-за моря упал на равнину, а уж поймать-то сумеем. Не впервой! Да фанерное оперение от старости не сломалось бы, а то нос по ветру не удержать… «Ф-рррр!!!»

 

 

          …Вот и мне «прилетело» от нынешнего времени — неприятности. Надо бы оправдываться, но не буду. Это как с одеждой. Запачкали — лучше не растирай пятно. Не оправдывайся. От грязи спасения нет. Она сама кого хочешь найдет. Век такой. Грязь заказывают. Грязь торгуют. Грязь покупают. Грязью кормят. Грязь прославляют. Грязью казнят и грязью милуют. Все загажено! И на небе, и на земле. И в голове, и в сердце. Что делать? Буду просто ждать. Отсохнет, авось. Или я, или она.

 

 

          Молчаливое это дело — вдох. А выдох? Ну, смотря где! В одном месте — песня, а в иных краях — только стон…

 

 

          Не хочется! Не хочется правды, пришедшей от хищных могил. Не хочется сказок чужих. Не хочется очи ронять пред Всевидящим — долу. Не хочется к свету внутри прошагать через тьму, что пасет миллионы. Не хочется средствами прошлого горя о будущей радости помнить.

          Хочется! Мгновенной, единственной правды, рожденной на миг и живущей в поступке. Хочется!

 

 

          Невозможно увидеть и разобрать проблему, находясь внутри неё. Следует отстраниться. Невозможно увидеть проблемы жизни, находясь внутри жизни. Кто же зряч? Художник, поэт! Тот кто умеет «забыть о себе» ради новой картины; «третий глаз» видит быт — небытийно. Не с этого света. Поэтому «нижняя ложь» для большого поэта смешна и наглядна, а жизнь среди призраков — в тягость. Художник рождается в смерти.

 

 

          Небытийное зрение помогает связать путь ошибок своих — безошибочно.

 

 

          Литература, текст, смысловые поля, знаки и значимость — это особенный «клей» нации, позволяющий  гражданскому самосознанию «сцепиться». Через что?! Увы, прямого способа создать коллективную личность из многих людей я не знаю. Обязательно «через» — через силу посредника: вина, религии, страха, или общей возвышенности в память, в фантазию. Где же взрослому читающему сегодня предлагается «быть, как один»? В яме! В традиционной исторической «анатомичке», где учебным образом разделывается труп очередной русской правды. А если человек не желает знать способ сей? Очень уж трудно душам дышать через сменяемые пропагандистские «фильтры». Удушливость начинается. Честное слово! Нет сил больше «дышать» криминалом, например. Мутит. Любви хочется. Общечеловеческой, не меньше! Обществу нужны какие-то иные образцы общезнаменующей «клеевой» информации. Для этого писателям придется показать пример. На себе.

 

 

Как много сегодня детских сочинителей! Это неспроста. Взрослые для завтрашнего дня безнадежны. Они довольны собой, они спешат, они знают искусство оправданий и компромиссов, и поэтому — неисправимы. В мире взрослых царствуют ложь и показуха. Взрослых уже слишком много на земле! Они очень опасны. И многие взрослые служат всесильным царям — обману и самообману. Конечно, они об этом знают, но до поры-до времени детям ничего не говорят. Детство — узкая полоска жизни, на которой слова о любви, добре и красоте ещё имеют какое-то значение. Идет тотальная война начал — человеческого с нечеловеческим. Дети — последняя надежда. На что? На продолжение вечно не взрослой банальности — живой жизни...

 

 

Взрослые обожают «каяться» или «искать недостатки». Так их научили. Однако ни то, ни другое не пригодится для того, кто способен на реальное движение от природного своего рождения в физическом теле к высококачественной смерти — рождению в «теле смысла». Развитие человека — это уникальный эволюционный угол атаки. Феноменальное ускорение. Вниз, или вверх. Зависит от постановки крыла и «набегающего потока». (В отличие от «равнодушной» природы, которая предпочитает из всех кривых эволюции просто ровную линию).

 

 

Жил-был «Институт психологии». И жил-был Автор. Вдруг — звонок: «Здравствуйте! Вот какая задачка. Русские народные сказки прославляют воровство и хитрость, не учат труду. А все традиционные сказки Запада — очень жестокие и прославляют индивидуализм. Не на чем воспитывать самых ранних малышей! Нынешним детям не подходят устаревшие архетипы. Нужны новые. О толерантности, о мировом масштабе в личном мышлении, о престижности карьеры и здоровом образе жизни. Напишите, пожалуйста!»

 

 

Мир взрослых — предатель. Об этом хорошо знают старики, дети и инвалиды.

 

 

Если слушать мелодию чьей-то жизни на манер музыкального восприятия, то не трудно заметить, что края жизни более симфоничны и «высокочастотны». Середина бытия —  самое продолжительное время существования — «опущена» в скучное, однотонное гудение. Как в трансформаторной будке.

 

 

Худший вид усталости — испытание бездельем. От прочтения произведений многих современных авторов «расслабухи» и «чтива» усталость та же самая, что и от долгого смотрения в экран телевизора. В клиповом мире энергия произведений — параметр новый. Кто кого читает? Книга тебя, или ты книгу? Современный Текст — весьма высокотехнологичное произведение. Философия, рифма, форма, литературное мастерство, духовные и психологические инновации, — все это лишь теперь отдельные элементы, необходимые составные части общего строительства и инструменты. Воплощающий симфоничен в замысле и политехничен в ремеслах. Итоговые удачные творения претендуют на роль смыслового «работодателя». На многоразовое прочтение одного и того же текста-теста с изменяющимся всякий раз рефлексивным пониманием. Да и сам автор-творец оказывается в неизбранном ряду и предназначен, как и все, просто «дозреть» до того, чтобы, не фальшивя ни ремеслом, ни восприятием, влиться в общую симфонию бытия. Жизни и смерти, вдоха и выдоха.

 

 

Интонация тишины... Знаете, что это такое? Паузы пишут смысл. Создают то, что является высшим богатством одухотворенной и осмысленной жизни — состояние! Это богатство живет лишь в мгновении! И воспользоваться им может только тот, кто жив там же. А все остальное? Диски, тиражи, книги, письма, и прочие «консервы» мига? Разве это не высший итог? О! Это — всего лишь милые напоминания о высоте чувственной волны и необъятности тишины. Тишина испытует кричащих. Кто в миге высоком не был, тот сам высоты не имеет.

 

 

Состояние духа! Разориться здесь можно лишь одним способом — не состояться.

 

 

Трансляция образов жизни сыплется с неба на землю. Божий Свет пробивает насквозь многослойный околоземный «гумус ноосферы» — образы цивилизаций — чтобы глина земная могла говорить и собой умножаться сезон за сезоном. «Исходники» Духа — главный технологический миф всего и вся. Уничтожая свою породу и собственный культ превращая в культуру, народ занимается самоубийством. В ментальной войне образ жизни иной — это враг и убийца. Самобытность трудна там, где «бытность» диктуется модой и силой. Быть собой — вот и вся-то идея. Но нельзя быть собой, копируя прочих. Приглашая кого-то собой управлять. Стандарт начинается с духо-смешения.

 

 

Кругом символика и ряды соответствий! Русь — деревянная старость! Много ли лет в новом виде стоит деревянное чудо — изба? Пять, или семь ей нарядных годочков отмеряно. А потом — почернеет. Весь оставшийся век будет смолоду старой. Пятьдесят, али сто с лишним лет! Да и люди здесь так же сереют душой. В языке русском — те же текут времена и картины... То ли дело в горах! Камень тысячу лет молодой!

 

 

Если сложить все слова, все предметы и все времена воедино, то получится вновь Тишина. Из которой возьмешь ты любое потом: и предметы, и время, и слово. По нужде, если будет она.

 

 

Русь. Практикующие идеалисты. Подвижники. Энтузиасты. Они надеются только на себя. Больше здесь надеяться не на кого. Воды русского времени болотисты. Идеалисты идут по ним с высоко поднятым взглядом, неумело и неосторожно, конечно, боясь провалиться, но все-таки не проваливаясь. Это ведь наши воды. И они нас держат вот уже который век!

 

 

Неоязычество возвращается. Одушевление себя — удовольствие. Одушевление собой — необходимость.

 

 

 Кто диссидент? За какую свободу он борется? Убивают сегодня, преследуют тех, кто находит вершину свободы — свободу энергий. Ах, куда же идем мы и как держим строй? Думаю, правильно так: стремящийся в новые дали, видит затылок бегущего Бога. Падший, смирившийся раб счастлив тем, что в затылок ему Бог глядит, как конвой. Лишь лицом к лицу с Богом не может никто: оба тут же сгорают!

 

 

Да, когда голова наверху, а ступни на земле, то искусство и впрямь проживает трагедию, чтобы трагедия не стала жизнью. Что «перевернутым» делать? Демоничность царящего мифа — реальность в России. Демоны горло друг другу грызут у руля! Культура в России посмертностью ценна.

 

 

          ... Девятилетняя дочь встречает меня на пороге.

          — Ты где был?

          — За мифами ездил...  

— Знаю, знаю! Новый миф убивает прежний. Чтобы старым вещам дать новые имена. Чтобы опять появился новый календарь! По телевизору сказали, что уже скоро!

— Что скоро?

— Миф!!! Новый миф будет!

 

 

          И напоследок. Оптимистичное. Девиз настоящего русского Мастера чрезвычайно прост: «Было бы из чего, а конфетку мы — сделаем!»

 

 

Ижевск-Москва-Черногория, май-июнь 2010 г.

 

Ваш Лев Роднов. E-mail:  rod@udmlink.ru

Сайт автора  http://levrodnov.narod.ru

Фото автора.

 

 

 

 

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

фото участников и их выступления, аккуратно записанные мною на диктофон и героическим образом систематизированные. Слушайте на здоровье!

 

 

 

 Лола ЗВОНАРЁВА, секретарь Союза писателей Москвы, доктор исторических наук, академик РАЕН, ведущий научный сотрудник института семьи и воспитания РАО, лауреат всероссийских и международных премий.  Слушать выступление  +   (2)

 

 Владислав БАХРЕВСКИЙ, член Союза писателей России, лауреат всероссийских премий, автор более 100 книг общим тиражом более 10 млн. экз. Слушать выступление + (2)

 

 Борис БЕРГЕЛЬСОН, публицист, доктор технических наук, главный научный специалист Института теоретической и экспериментальной физики РАЕН. Слушать выступление

 

 Надежда ЖЕЛЕЗНОВА, критик, литературовед, прозаик, секретарь Союза писателей Москвы. Слушать выступление +  (2)

 

 Валерий ЛЕБЕДИНСКИЙ, секретарь Союза писателей Москвы, главный редактор международного альманаха «Муза». Слушать выступление

 

 Анна НЕТУНАЕВА, член Союза литераторов России, автор книг, поэт, прозаик, литературовед. Аудиозапись, к сожалению, отсутствует

 

 Лидия ГРИГОРЬЕВА (Великобритания), поэт, прозаик, переводчик, член Пен-клуба, лауреат всероссийских и международных премий. Слушать выступление  + (2)

 

 Геннадий КАЛАШНИКОВ, поэт, литературовед, член Союза писателей Москвы, лауреат всероссийских премий, постоянный автор журналов «Новый мир» и «Дружба народов». Слушать выступление   +   (2)

 

 Равиль БУХАРАЕВ (Великобритания), поэт, прозаик, переводчик, член Пен-клуба, лауреат всероссийских и международных премий. Слушать выступление  +  (2)

 

  Владимир ПОПОВ, прозаик, драматург, член Союза писателей Москвы, автор многих пьес, поставленных в театрах России. Слушать выступление

 

 Елена ЧЕРНИКОВА, прозаик, драматург, радиожурналист, член Союза писателей России, автор 18 книг, лауреат всероссийских и международных премий, член-корреспондент Академии русской литературы. Слушать выступление  + (2)

 

 Ефим БЕРШИН, поэт, прозаик, член Пен-клуба. Слушать выступление

 

 Олег МРАМОРНОВ, член Союза писателей Москвы, поэт, журналист, заведующий отделом журнала «Наука и религия». Слушать выступление

 

 Григорий ПЕВЦОВ, поэт, переводчик, литературный и художественный критик, член Союза писателей Москвы, лауреат международной премии «Весна-2008», заместитель главного редактора международного альманаха «Литературные знакомства». Слушать выступление  +  (2)

 

 Татьяна ПОНОМАРЕВА, член Союза писателей Москвы, поэтесса, радиожурналист, сотрудник государственной радиостанции «Голос России», ведущая радиопрограмм. Слушать выступление  +  (2)

 

 Наталья СВЕРЧКОВА, член Союза писателей России, главный редактор журнала: «Скажите, пожалуйста! Интервью с достойными», лауреат журналистской премии «Золотое перо России». Слушать выступление

 

 Ольга ХАРЛАМОВА, член Союза писателей Москвы, лауреат премий им. В. Пикуля и Н. Рубцова. Слушать выступление  +  (2)

 

 Светлана АРСКОВА, директор издательства «Нонпарел», член редколлегии альманаха «Литературные знакомства». Слушать выступление  +  (2)

 

 Елена ДРУЖНИКОВА, преподаватель Государственного театрального училища им. Щукина, дочь Юрия Дружникова. Слушать выступление  +  (2)

 

 Валерия ДРУЖНИКОВА (США), президент Международного литературного фонда имени писателя Юрия Дружникова.

 

 Александр ГОЛУБЕВ, кандидат исторических наук, член Союза писателей России, заведующий Центром по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН, поэт, прозаик-фантаст, лауреат всероссийских конкурсов (Сергиев Посад). Слушать выступление  +  (2)   +   (3)

 

 Сергей КАЗНАЧЕЕВ, кандидат филологических наук, доцент Литературного института, слен Союза писателей России. Слушать выступление  +   (2)

 

  Валентин НИКИТИН, член Союза писателей России, академик РАЕН, поэт, переводчик, литературовед. Слушать выступление  +  (2)

 

 Франтишек АПАНОВИЧ (Польша), доктор филологических наук, профессор Института русистики Гданьского университета, автор многих книг о М. Пришвине, В. Шаламове и др., переводчик, литературовед, лауреат премии Гданьского воеводства за лучшую книгу года. Слушать выступление  +  (2)

 

 Александр НАБОКОВ, член Союза журналистов России, главный редактор еженедельника «Книжное обозрение». Слушать выступление

 

Елена МИХАЙЛЕНКО, поэт, бард, член Союза писателей России (Сергиев Посад), автор более 50 книг для детей и двух сборников лирики, дипломант всероссийских конкурсов. Слушать выступление

 

 Михаил МИХАЙЛОВ, литератор, автор сборника научно-фантастических повестей. Слушать выступление

 

 Виктор ЗУЕВ (Непал-Россия)  Слушать выступление

 

 Лев РОДНОВ, литератор (Ижевск). Слушать выступление

 

 Арсен МЕЛИТОНЯН, кандидат исторических наук, Секретарь правления Союза литераторов России, член Союза архитекторов России, член Международной федерации художников, культуролог, поэт, художник, архитектор, лауреат премии «Словесность-2005». Слушать выступление

 

 Грэм ПИРСОН (Великобритания), поэт, прозаик. Слушать выступление

 

 Юрий ГУСЕВ, поэт, культуролог, пушкинист, переводчик. Слушать выступление

 

 Борис ДОЛГОВ, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, прозаик, член Союза писателей России. Слушать выступление

 

 Анна МАКСАКОВА, переводчик, поэтесса, член Союза писателей России. Слушать выступление

 

 Галина НЕФАГИНА (Белоруссия), профессор Поморской педагогической академии. Слушать выступление  +  (2)

 

 Ольга ВАСИЛЕВСКАЯ, редактор издательства «Русский путь» при библиотеке Русского Зарубежья. Слушать выступление

 

 Гертруда АРУТЮНОВА, член Союза писателей Казахстана и России. Аудиозапись, к сожалению, отсутствует

 

 

От автора подборки:

Уважаемые друзья и коллеги! Получилось то, что получилось. Ремесло позволяет воспользоваться интерактивными возможностями техники. Буду рад, если Вам это «многоэтажное» сочинение как-нибудь пригодится. Искренне Ваш,  Лев Роднов.

май-июнь 2010 г.

 

Сайт автора  http://levrodnov.narod.ru  Фото автора.