1999 г.

 

         Игорь Кобзев, добрый мой приятель, посоветовал: «Самые интересные документы по восстанию собраны  в книжке, которая вышла в Париже под редакцией А.И.Солженицына. Это – большой раритет. У нас в Ижевске ее никто не видел. Один экземпляр есть в спецхране библиотеки им. В.И.Ленина в Москве. Может, уговоришь, дадут поработать». Поиски привели меня в «Мемориал», историко-архивную организацию, возникшую в новейшее время. Там нашелся второй экземпляр редчайшей книги. Оля Блинкина, сотрудник «Мемориала», по-знакомству усадила гостя в дальнюю каморку с напутствием: «Читай! Из комнаты не выходить!»

         В каморке прошли несколько дней моей командировки. И я увидел: древо жизни по имени Ижевск было сломлено атаками «мятежных духов». Древа не стало. Я родился и живу «на пеньке». На культурно-историческом пенечке. Уже изрядно трухлявом. Всякий сезон из него лезет молодая недолговечная поросль, трава и кустарник. Древа – нет. Фатальность картины полная: древо жизни невозможно «построить» или имитировать его существование. Можно лишь вновь вырастить. Но для этого потребуется особый старт новой жизни – ее культурное «зерно».

         …В городе Москве я стал искать встречи с Александром Исаевичем Солженицыным, чтобы погрузиться в тему истории поглубже и чтобы оговорить гипотетическое участие мэтра в гипотетических ижевских акциях… Чамонадеянно и наивно. К тому же, к этому моменту времени писатель, приехавший обратно в Россию, горько разочаровался: он старался, он учил людей разуму и был готов учить их со всех экранов страны, но его не то чтобы не слушали – наслушались! Жизнь ушла вперед по своему сценарию. И титан затворничал у себя на даче. Мрачно, безвыходно и бесконтактно. Я действовал «через» разных моих друзей и приятелей: через Юрия Щекочихина, через Олега Хлебникова… Ответ был всегда один: не принимает никого. На Тверской я зашел в офис Фонда им. Солженицына. В помещении находились две женщины -- Мунира (бессменная помощница семьи Солженициных) и его жена. Я изложил просьбу. «На телефон не отвечает. Можете попробовать написать письмо. Еще читает. Ответить может, если захочет, через месяц-другой. Пишите и приносите».

         День я провел за клавишами компьютера. Напечтал и принес в офис, как велели. «На всякий случай, лучше не ждите и не надейтесь на ответ» -- честно предупредили меня. Оставил бумагу и ушел восвояси. Купил билет домой на следующий день, поезд отправлялся вечером.

         А рано утром меня растормошил мой друг Петр Трубецкой, у которого я ночевал в маленькой гостиной, заваленной всевозможной «пылью веков» -- всем, что уцелело в Молохе экспроприаций. «Вставай! Тебе Солженицын звонит!» Письмо нашло отклик. За несколько часов до отхода поезда я получил в подарок редчайшую ту книгу…

         Дома, в Ижевске, изумленный Игорь Кобзев только и сказал: «Береги, никому не показывай просто так. На диссертации растащат».

         Но не мог же я сидеть с этим сокровищем, как собака на сене. Стал потихоньку «подмешивать» неведомое историческое содержание в текущие публикации. Эх-хе! Выманивали книгу «на часок» и возвращали распластанной после ксерокопирования… (Госсовет) Какие-то аспиранты проникали ко мне домой и тоже кое-что копировали… Совсем «зажаться» я не мог: информация должна работать. А информация – это река, и она всегда течет прихотливыми руслами. Нет, не мне быть судьей этим путям. Хотя жадные руки и липкие взгляды так оскорбительны!..

         Часть интереснейшего исторического текста я привел в книге «Золотой ларец». А вообще-то надо бы издать ее нормальным тиражом. Для всех. Чтобы пользовались, а не воровали. (Этот пояснительный текст я дописал в 2005-м году).

        

 

 

Вот то письмо, которое я передал А.И. Солженицыну.

 

         Провинция - города Ижевск и Воткинск - участники антибольшевистского мятежа 1918 года. В Сан-Фpанциско пpоживают потомки-земляки, котоpые могли бы пpинять участие в создании телевизионного художественно-публицистического фильма,   посвященного   антибольшевистскому  восстанию ижевских и воткинских рабочих, а также пpинять участие в общественно значимой для Удмуpтской Республики истоpико-кpаеведческой акции.

         Мы хотим нематеpиального: одухотворения самих себя и родной земли.  Внешняя символика состоит в следующем: в Храмах Ижевска и Воткинска может быть зажжен  огонь Вечных Свечей  в память по убиенным,  взятый от того огня,  что сохранился вдалеке - от неугасимой Памятной Свечи,  горящей  в городах Беркли и Сан-Фpанциско, в честь погибших воткинцев и ижевцев. 

         Все События жизни - внутри нас. Главное Событие - прозрение рожденной человеческой души. Что увидит она,  что поймет?  Важны традиции и окружение. Мы хотим выжить и быть здоpовыми. Духовно - в первую очередь.  Остальное приложится само, как говоpят на Руси,  не было бы лишь лени. Духовный наш общий дом претерпел страшный пожар большевизма; не отcтроимся, не устоим вновь - зарастем опять бурьяном и дичью. Нельзя не торопиться - мало уж у  кого душа не отравлена слишком повеpхностной "выгодой"...  Слово,  Образ, Тpадиции - так хочется вернуть им их первенство, их животворящую силу. Ведь было же это все!

         Формально говоря, есть два шага в этой конкретной акции: организация и участие многих в социально-значимом событии,  и  второе  - след в нас самих от свершенного:  эссе,  выступления, встречи, статьи, фильм. След - вне времени.  Ибо трацидия и история - это то, что здравостью ума  да  силой  веры удерживается внутри человечьего нашего существа. Спящий спящего - не разбудит!

         Сожженный наш  духовный дом - утраченная Любовь.  Урал - железное сердце матери-России.  Оно не было таким холодным.  Никто,  кроме нас самих, не вернет жизни великолепную обыденность - счастливый покой самобытности.

         Быть собой - вот и все,  что требуется для счастья. Такая простая банальность.  Война или мир,  любовь или смерть,  работа  и лень -  для  многих  сегодня все едино...   Восставшие в восемнадцатом году ижевцы-воткинцы - духовно бодрствующая соль Руси, люди, находившие здравый смысл бытия в осознанной своей самодостаточности. Мы сегодня не можем исследовать время лишь по архивам;  безвременье заканчивается там, где весь pеальный груз утpаченных тpадиций современная гражданственность берет на себя.