БИСЕР - 2005
Лев РОДНОВ
Здесь «на бегу» собраны разрозненные оригиналы
сочинений с моего рабочего стола.
****************
Без
плотного, насыщенного текста книжная страница – плоское черно-белое поле информации
– не имеет «входов» смысловых. А это – главное! Книга, имеющая собственную
энерги, способна быть активной, то есть, реально работать с человеком. Причем,
вне времени. Пространство осмысления – это пространство контекста и вектор его
существования лежит в координатах, отличных от плоскости листа.
хххххххххххххххх
Дай прорасти мне в мгновении,
боже,
в собственном поле и не
потом! –
В двадцать четыре часа был
низложен
вечной беспечности трон.
Двадцать четыре охранника
строги:
время работать, забыться,
гулять,
полночь веселая, утренний
логик... –
маятник любит стрелять!
Не смастеришь чудо-снасть для
побега,
гонят этапом часы – через
век;
глупость стареет, а вольное
эго
царствовать мчится наверх!
Париж, июнь 2004 г.
хххххххххххххххх
Однообразно хорошо в
разнообразной скуке,
и будущего нет, и весь
известен план;
храм страха божьего отписан в
храм науки,
и правила с бесправием мир
делят пополам.
ххххххххххххххххххх
Решивший
сердцем, головой не размышляет,
чутье
ведет вернее, чем расчет:
"Остановись!"
Но
в будущее, шепелявя,
любой
из нас, как змей, течет.
ххххххххххххххххххх
Уйду
в бега, зажгу поленья,
примнет
сапог весенний наст,
увы,
иного утомленья
земля
родная мне не даст.
Душа
вспарила, кровь стучала,
но
кто-то в уши говорил:
"С
концом завязано начало
в
победоносный лабиринт!"
И
негде взять иную волю,
и
даже сделавшись иным,
ты
будешь пить, как алкоголик,
чадящих
празднований дым.
Здесь
все легко, как в мире птичьем,
убогий
холодом согрет,
и
умник верует в величье
и
глупость верует в предмет.
Сплошной
таможенною кромкой
и
ввысь, и вширь разделена
гиперборейская
воронка -
литературная
страна.
В
бега, в бега! К земле и браге,
к
простым, как правда, упырям:
жить!
разглагольствовать о благе,
да
слать проклятия царям!
День
начат чистою страницей
без
предыдущих мутных глав,
но
скомкан к вечеру. И снится
страница
новая, бела!
Горят
поленья, утекают
в
простор и силы, и весна,
горланит
ворон, взгляд порхает,
усталость
в зеркале видна.
Что
говорить? Немой рисует,
прикрыв
глаза, незримый скит...
И
время действий не связует
и
память рвется на куски.
***************
Опять сон. Вручает мне человек очень
странные часы с многочисленными стрелками: "Вот секундная и минутная.
Узнаешь? Поменьше часовая. Еще поменьше - годы показывает. Остальные: век,
тысячелетие... Смотри, парень, на все сразу! И пра-пра-прадед твой на эти часы
смотрел, и дед, и отец. И ты теперь смотри". Проснулся я, гляжу на свои
кварцевые: три стрелочки есть, остальных нет. Потерялись? Или не вижу?
***************
Кто
не слепой, тот мысли видит
и
облекает их в слова,
но,
слов бессмыслицу провидя,
сдается
чувствам голова.
Спасибо,
ежели не поздно,
ленивой
дружбе и любви,
что
продолжаются, как воздух.
И
жизнь наитствует: "Живи!"
И
тщится полным стать пустое,
предел
постичь сквозь пере-дел.
Кто
наше время плоскостное
на
ось потешную надел?!
Изобразись,
лесное диво!
Взор,
состоя с огнем в родстве,
нелживо
ахнет: "Как красиво!" -
смущая
звуком тишь и свет.
В
запасах есть, и смех, и ласка,
письма
белехонький флажок,
кружок
поджаренной колбаски
и
травяных чаёв ожог;
то
зелень выстрелит пружиной,
то
белизна всему виной -
лишь
это есть непостижимость,
и
не отмечено "ценой"!
Чтим
имена и небылицы,
словесный
сеем огород...
Судьбе
запомнятся не лица,
а
дней особых поворот!
Неизъяснимый
образ внятен,
когда
земного срока транс -
в
преображении понятий,
в
перемешении пространств!
Костер
разбужен говорящий,
бъет
синь в сосновую струну.
Круг
косноречия, неспящий,
на
миг уснув, перешагнул!
***********************
Земля
рождает едоков,
а
едоки рождают голод,
и,
возносясь до облаков,
жизнь
опускается, как молот,
слепой,
рокочущею силой,
кружа
сцеплением шестерней,
на
вдохе мучаясь крикливом,
молча
на выдохе верней.
Неутомимее,
чем штамп,
родитель
чадам назидает
об
уважении к плодам,
которых
чадо не познает.
Не
предадут ошибки нас!
Учён,
кто вынужден учиться:
расчет
не так силен, как шанс,
подобный
божьим птицам.
Простое
вынести сложней,
пудами
лень на спинах...
И
ловкость лютая нужней
для
сытых и наивных.
*****************
Бич
просвистел и выстрелил над степью,
и
степь легла, покорная, ничком,
лицо
из фиолетовой прожженной меди
пространство
взрезало пастушеским зрачком:
медлительная
смерть текла и пела
о
странной и недолгой вере в жизнь,
мычала
немота и пыль в ногах кипела,
и
вязла на зубах железная полынь.
Равнина
мыслила горизонталью плоти:
где
в плоти плоть, как в горизонте горизонт,
взаимо-вложены
персты родства с отродьем,
и
птица времени кладет их рядом в зоб.
Как
нянька, глупость понуждала быть умнее.
Следил
кузнечик с острых башен ковылей,
как
падал скот, как человек, бледнея,
рывком
бежал до поднебесных фонарей,
но
падал неизбежно сам и неизбежно сыну
давал
наказ: из круга пищи есть
исхода
миг. Из мига в миг, этапом пересыльным,
ревут
самцы и кровь прядет их шерсть!
Причины
нет соревноваться с песней ветра,
слова
нужны, чтобы дойти до края слов.
Бушуй,
костер! Прекрасна сила пепла!
И
пасти ненасытной звездный кров!
*******************
Продолжаю
собой закат,
чтоб
надеяться на восход.
Облачками
игральных карт
завершается
мой поход.
Превращаются
в добрый дым
когти
символов и вещей,
этот
свет я люблю вторым, -
после
первенства тьмы в душе.
Между
птицами - мир пустот,
меж
людьми ерунды багаж.
Окружает
сплошной Восток
четвертованный
шарик наш.
Я
глаза выношу на балкон,
и,
как смертников, славлю их!..
В
дом игорный на новый кон
приведу
и поставлю детей своих.
**************
Родству
не должно сокращаться,
хиреть
числом и обрываться в никуда:
открещиваться
хуже, чем скрещаться,
бесплодны
"Нет", и безрассудны "Да!"
Грусть
неуместней песни на поминках!
Для
славных шалостей мне память не нужна.
Начав
с родства на вечеринке,
приникну
к человечеству сполна.
Конечно,
нас забудут поименно,
не
предадут, - вместят в самих себя
столпы
отдельные и алкогольные колонны,
яд
прошлого для пользы пригубя.
Родство
не склад, скорее двери склада:
оно
открыто в обе стороны.
Входи
и будь: ты сам себе награда!
Иль
вон катись, остывший, до весны!
Какой-нибудь
гуру в гражданской драке
наглядно
преподаст все, что не зря.
Апофеоз
так прост: скулят собаки
когда
о дружбе с ними люди говорят.
Здесь
крестный мир и перекрестные отцы,
сума
и сумма, что остались от деленья,
любимый
люд моей эпохи Цыц,
лущащий
годы, лузгающий семя.
Я
счастлив обниматься в несвободе!
Без
цензора нет лютого родства.
Спасибо
всем. Отборное - той морде,
что
заполночь придет рубли листать.
*********************
Полет
горизонтально-поперечный
на
верхней полке до имперских мест.
Тюрьмой
воспитанный, свободой искалечен -
гляжу
окрест.
Купейный
мир соединен движеньем,
коротким,
как цыганки сказ,
а
за окном - патриархальный гений
с
избой анфас.
Мне
денег жаль и жаль судеб суетность
попутчиков,
пророков и святых,
свихнувшийся
от света знаний этнос,
и
молчунов простых.
Не
буду пить. Не грубый, но упрямый
от
перемирия с братаньем откажусь,
и,
пряча жизнь, перелечу над ямой
как
мертвый груз.
Квадратный
стук механики понятной
научит
думать ни о чем и ни о ком.
Куда
б ни маялся, дорожки нет обратной -
зальюсь
чайком!
Формулировок
нет, и в любопытстве скуден,
лишь
дам понять: не болен и не вор.
Вернусь
на полку. Пусть меня забудет
мой
прокурор.
Лечу,
лечу! Свободный и ненужный,
улыбкой
демона тараня темень струй!
Наутро
съем я свой имперский ужин -
сардельки
х...
********************
Говорить только то, что делаешь и делать то, что говоришь
– этот принцип легко понять, но трудно
осуществить. Тексты могут помочь людям, стремящимся к нравственному
просветлению и полезным действиям. Однако этические формулы отличаются от
обыкновенного текста так же, как свет отличается от огня; конечно, и то , и
другое – энергия, позволяющая человеку быть на земле, но только свет – это сила
роста, синтеза, а огню всегда нужна «пища». Свет создает жизнь, творческий
огонь ее использует.
Человек может стать проводником света на земле. Новых истин
от этого не прибавится, но всегда происходит чудо – новым становится сам
человек. Иными, более высокими и
точными, становятся его слова и поступки. Ради этого стоит дерзать, воспитывать
свой разум свободным и бесстрашным, защитив его свободу и здравость духовными
принципами.
Сочинения Н. В. обращены к людям, они полны терпения и любви
– это не просто наставления и назидания опытного человека, это, скорее, внутренний
голос каждого из нас. (мое послесловие к книке Н.В.)
Вывод прост, как распятие: ничто так не выдает в человеке
интеллектуальной ограниченности, как его разговоры о Боге и вере. Обыкновенным
нужна обыкновенность.
Обычно «священный долг» ценой собственной жизни выплачивают
те, кто не может от него откупиться иным способом.
Эпитафия: «Он родился и жил на Буммаше». Это сказал художник
Гришин.
Не стоит жениться по пустякам!
ххххххххххххххххх
Хватаю прошлое, как ящерку,
за хвост,
благословенна будь,
наивность! –
и красного заката красный
воск,
и грешников игра в
невинность.
О, я его поймал, тот миг –
любить! –
когда клонились дерева над
нами
и ласточки, крича, стремились
вить
невидимую нить под небесами.
Нет, все не так, мой друг,
произойдет…
За кем погнался я, тот
гонится за мною,
и прошлое, как хищник, рвет и
пьет
кровь тишины и плоть земную.
На влагу губ осядет медью
слов
обиженность и чувств
неизреченность.
Не покидай меня, наивность, я
готов
для звездочки одной быть
небом черным.
ххххххххххххххххх
Случайность, тихая
случайность
обворожила две души,
но вдруг разлукой увенчалось
искусство чувствующих – жить.
Никто над выдумкой не плачет,
душа душе – давно не власть.
Я просто жив. И это значит:
жизнь, несомненно, удалась!
ххххххххххх
Тобою живущий друг,
швыряющий год за годом,
восходит на новый круг
сближения с антиподом.
Заткни его жадный рот
медлительным поцелуем –
продлит стихотворный род
постели кричащий бубен!
Граница и перебежчик:
как быть, коли скучен мир?
Преступность сердец излечит
от недолюбови флирт.
Встану, замру босым,
тающих лет не убудет…
Хочешь, у нас будет сын?
В нем, бывшие, оба будем!
хххххххххххххх
В безжизненной провинциальной
глубине,
где ил во рту и мхами
порастают руки,
нас окрыляет брань и
согревает снег,
и возбуждает одномерность
скуки.
Не в силах разрешить
пространство,
внутрь слепоты преобразуем
яро
иных земель целебную
прекрасность,
иль верим в ненасытность
мавра.
Слова шуршат, как шепоток
соломы:
в звероподобных снах
неотразимы тени!
И сломлен тем, что он никем
не сломан
стакана мыслящего гений.
Нет выхода в ином. Найдем
друг в друге,
как дети, волшебство
самоотдачи…
Зачем нам твердь? На образе и
звуке
содержат небеса чтецов
прачек.
ххххххххххххххххх
В немоте языка, вне движения
безрассчетная робость ждет:
кто ты, вечная моя женщина,
сколько лет еще, сколько дён?
Безглагольная, ты существенна
в предложении с запятой…
Многоточие, как сошествие
от признания – в мир иной.
Жизни зверь в ноябрях
стремится
шкуркой набело полинять.
Сердце прыгает старой птицей,
взгляда черного не поднять.
ххххххххххххххххх
Лихой пилот, водитель тела,
детеныш демонов, душа,
благословляет финиш, беглый,
и – воспаряет неспеша.
Круговорот ее в природе
питают грубости земли –
от всех одежд беглец свободен
в неизрекаемой дали.
И мы с тобой, как дух, нагие,
крест-накрест губы положа,
спасенье ищем и погибель –
с душой сливается душа!
В комочек стыд, обняв колени,
свернется – финиши просты:
нам бесконечное паденье
не отличить от высоты.
ххххххххххххххххх
Сквозь клочковатый мрак
полунакальных ламп
ботинки, крадучись, носками,
компасу подобно
стремятся в гавань снов, на
пол прихожей.
Не каждый раз теперь хозяин
может
свой покидать диван,
раскинувшись, как краб,
упершийся в экран не взглядом
– костью лобной.
Зачем идти? Чтобы воткнуть в
набухший дождь
тупой конец зонта? Не велика
морока. Скука,
она, проклятая, подошв
прошивку портит!
Смысл есть не в этом житии; и
тем он благороден,
что бродит в лености и в
логике уступок:
пора прилечь... В ближайшей
туче – ангелы подошв!
Я эти странные слова пишу,
чтобы отвлечься,
чтобы любить любить любовь
своей любимой.
Дождь слишком затянулся.
хххххххххххххххх
Насладившихся битвою мучает
дух перемирия.
Воспевших убогость богатство
красивых печалит.
Веселому страннику, словно
болезнь, остановка.
Влюбленные спят.
Текут изречения в русле не
слова, а цифры.
Торгующих страхом никто не
изгонит из храмов.
Дракон океана проснулся и
брызжет слюною на сушу.
Влюбленные спят.
Не скальпель, а память плоть
времени надвое делит.
Утративший вкус обладаний
утешится смаком потерь.
Сквозь сито крушений просеяны
всхожие зерна.
Влюбленные спят.
хххххххххххххххххххх
Привет,
друг мой! Я расскажу тебе о нашем недавнем разговоре с дочкой Евой. Утром, как
обычно, повел ее в детский садик. И вдруг она спросила:
- А
человек может съесть мысль?
Я
подумал и ответил:
- Может,
если мысль маленькая. Маленький человек ест маленькие мысли.
- А
большая мысль человека сама ест?
- Ест. Особенно,
если она огромная и ненасытная. Даже целые народы и времена сожрать может!
Мы шли
по парку, в котором по выходным дочь часто катается верхом. Лошади - ее любовь
и восхищение. Может быть поэтому, под влиянием знакомой местности, она сделала
неожиданный вывод.
- Самые
большие мысли у лошадей. Ты не подходи к ним очень близко. У них голова
большая.
Такая
вот чушь. А я уже несколько дней над этим думаю...
хххххххххххххххх
Эта книга, друзья, – музыка наших судеб! Единственным
автором жизни является сама жизнь. Именно она говорит языком наших чувств,
языком интеллектуального напряжения, дает веру и ведет к удивительным
достижениям. Мы обязательно поставим свой автограф на том, что может быть
вложено нами в общий поток бытия – в бесконечное время, в безымянную вечность.
Человек дерзок! Слагаясь с накопленной памятью, историей и силой другого
человека, он способен противостоять бесконечному. Так звучи, звучи торжеством,
все, что создало нас!
ххххххххххххххх
1. Время тестирует на состоятельность всех: и человека, и его
дела. Чем же обеспечивается постоянная успешность дел, -- личных и
коллективных? Дистанцией взгляда! Ведущие обязаны смотреть намного дальше
повседневности. Потенциал завтрашнего
дня складывается не только из наших успехов в настоящем и правильном отношении
к историческому наследию и к традициям. Завтрашний день крупного промышленного
предприятия – это новаторская смелость лидирующей группы интеллектуалов, точный
расчет на новые технологии, новое строительство и новые отношения. Выход из любой, даже самой трудной ситуации,
находит тот, кто обладает волей в реальном пространстве и ясным видением
следующих своих шагов. Как узнать того, кто успешен? По плодам его.
2. Жизнь – разогнавшийся состав. И даже небольшая иллюзия, ошибка
в его управлении могут привести к тупику. Поэтому мастерство управления большим
предприятием – это искусство движения. Особая техника жизни. Грамотность и
талант. Часто стравнивают большой завод со сложным живым организмом. Это
правильно. Здравая голова на плечах – это здоровье и развитие всего остального.
3. Плохой жизни не бывает.
Конечно, случаются и в обществе, и в личной жизни: страх, неумение,
растерянность… Но это неизбежно в период преобразований. Жизнь никогда не
сжигает своих мостов, она их строит. Нашими руками и силой нашего оптимизма.
4. Последовательность – вот самая надежная линия развития. Ничего
ведь не бывает «вдруг». Алгоритм роста очевиден: на базе имеющихся достижений
возникают новые. Образно выражаясь, синица в руках позволяет заглядываться и на
журавля в небе… Именно безошибочная последовательность – тот волшебный канат,
по которому можно пройти над любой пропастью. Этот секрет на виду. К нему легко
присоединиться.
5. Люди тесно связаны друг с другом. Предприятия интегрированы,
берут энергию для своего существования не из пустоты и работают не в пустоту.
Среда обитания диктует логику поведения сегодняшнего руководителя. Нельзя
сегодня управлять только своим собственным «княжеством», обязательно стремление
крупного руководителя к управлению макросредой – участие в законотворчестве
страны. Что это дает?
6. Скорость жизни – важнейший ее параметр. Скорость мышления,
скорость технического перевооружения, скорость новаторской оценки и реакции.
Выигрывает, разумеется, самый быстрый. В стабильности, в зарплате, в обыкновенной человеческой уверенности. У
каждого своя собственная скорость жизни. Но, находясь в общем русле и
складываясь, наши жизни превращаются в уверенный поток, которому уже не страшны
мелкие препятствия и повороты судьбы. Успех притягивает успех.
8. Такие простые слова: качество и надежность. Они сродни
человеческому здоровью – его не замечают, к нему привыкают, как ко всему
хорошему. Это – просто хорошая, налаженная жизнь. Которая сама по себе реклама,
поскольку прочна, как земля под ногами.
9. Завод – не театр. Фантазии здесь носят характер
экономико-математического рассчета. В этой силе коллектива интеллектуалов,
единомышленников и заключается то, что уместно назвать громким именем Лидер. Это
не один человек. Лидер – это сплоченный авангард многих лидеров и их общих
устремлений. Собственно, этим интеллектуальным монолитом и побеждаются любые
препятствия.
10. Промышленное предприятие – это сердце целого района города. Не
железом единым живы рабочие люди… Опираются на потенциал завода и его гуманную
политику, благотворительные организации, многие общественные мероприятия,
институт помощи избирателям, ветеранам труда, служба бесплатных консультаций…
Промышленное предприятие – это точка опоры: дети видят
работающих родителей, здоровых и жизнерадостных, да и сами дети успешно учатся
в заводском училище, чтобы принять трудовую эстафету. Какие бы перемены на
дворе ни происходили, какая бы власть не провозглашалась – завод был, есть и
будет. Потому что для пульса цивилизации, для овеществления идей и планов важна
развитая реальность. Можно смело пророчествовать: производство погибнет не
раньше, чем погибнет само человечество. Поэтому любой заводской человек
чувствует в своем деле очень надежную опору. Завод – это то, на чем держится
инфраструктура города, его ритм, его надежды.
Живущий завод всегда поможет удержать своих людей и людей в округе даже
во времена тотального падения. Не зря в
честь заводов слагались песни! Завод, поднимаясь и развиваясь сам, поднимает и
всех своих людей. В честь Его Величества Завода можно оду сложить: это и Ноев
ковчег, и корабль дальнего следования, и овеществленная память человеческих
достижений, и живая сумма жизни многих поколений. Завод живет дольше человека!
Потому что каждый человек отдает ему частицу своей жизни! Это честно, красиво и
драматично.
Завод – это железный рыцарь.
Благородство души и поступков выводит его на свет. Богатство приходит
именно этим путем.
11. Завод, как оркестр. Все должно быть хорошим: и инструменты, и
исполнители, и ноты, и дирижер. Стремление к гармоничности – одинаково у всех
творческих людей на земле. И это прекрасно! Завод сумел стать единым ансамблем
специалистов новой школы, нового уровня, в новом времени.
12. О своих победах реалисты сообщают после того, как они их
добились. Новые инструменты работы, новое мышление, новый ритм и новые принципы
заводской жизни -- это визитная карточка, которой гордятся не только ее
владельцы.
*****************************
Убожество убожеством умрет.
Но и иной умрет убого
*****************************
Изображения слишком красноречивы, чтобы требовать слов.
Молчаливая песня. Немой документ. Древо лет, обнажившее кольца свершенного
роста.
Человек — ферзь и пешка сегодняшних дней. Именно он выражает
собой и своими делами фантазию жизни. Он меняется сам и меняет пространство
вокруг. Русский человек воспитан потрясениями судьбы. На долю каждого поколения
в России выпадает кризис или война. Кто эти люди? Их жизнь, их труд, их дети?
Время играет надеждой и верой этих людей. А они — остаются: надеются, верят и
любят. Русские люди, как огненный Феникс, в беде не горят! Жизнь их сложна, как
загадка. Но поступки их жизни — понятный ответ. Русские любят и ценят язык
тишины. И молчащие фото — их след в небывалой Истории мира.
ххххххххххххх
Тяжело на душе, словно гиря
Чугуном моих лет налита.
Я уже не такой, как другие…
Ах вы, други мои дорогие,
Снег нетающий пал навсегда!
Приподнявшись, в поклоне
внимаю
То словам, то немой тишине,
И, закрывши глаза, обнимаю
Ту, которую знаю, не зная,
Чтобы таял тот снег по весне.
И краплёный червоною мастью,
Я замру, изумляясь судьбе:
Миром правят чудесные власти
–
Ах вы, други мои, моё
счастье! –
Вознося, вознесли до небес.
хххххххххххххх
Страх -- дело добровольное.
Национальный кошмар в России -- не война и не голод, и даже
не крушение империи. Представьте, что водка... не действует! Просто не
действует и всё. Руская душа, оставшись без "отдыха", умрёт быстро.
Директор завода попросил сделать фильм, чтобы при случае
была под рукой достойная "видеовизитка" предприятия. А из чего
делать, когда станки в цехах стоят полуторавековой давности, лица людей ужасны,
как картины разложения, а из всех красок вокруг -- серая да черная?! Директор
заказывал откровенный блеф: "В кадре должна быть фантастика! Мы должны
показать будущее! Я бывал на выставках за рубежом и видел такие фильмы. Если
потребуется, съездим туда, снимем нужные экспонаты, возьмем все самое лучшее,
что есть в мире." -- "И подадим все это от своего имени? От имени
завода?" -- "Конечно. У нас есть деньги, чтобы купить любые детали и
собрать любой современный заказ". -- "Но ведь собственной
производственной базы, на которую бы этот заказ опирался, нет?" -- "Это
не важно. Важно лишь искусство маркетинга".
Директор кроме того, что лично богат, ещё и при власти: он
"избранный", он -- политик. Он перенес в сферу экономики политические
методы -- умение продавать обещания.
Я поделился своим изумлением (как можно строить здание
жизни, не имея под ним реального фундамента?!) с другим директором, школьным. А
он в унисон первому: "Да ты что! Так все сейчас делают. Это самое главное
направление -- умение продать проект!"
Стало понятно, что и в системе образования фундамента нет, и
вообще в глупой моей сегодняшней России с опорами и основами покончено, и что
по природе своей я -- не директор. Хотя понимаю: обещания продать можно, можно
даже их выполнить, собравши некое штучное изделие из чужих готовых кусков,
чтобы потом бессовестно поставить под этим своё имя и трубить о передовых
возможностях. Если бы мой взгляд обладал силой рентгеновских лучей, если бы
повести им сейчас вглубь, вдоль да поперек городов и весей наших, то
высветились бы одни лишь силуэты русской жизни, как бы парящие в пустоте.
хххххххххххх
Стихи-2005
Тело что вопль, наднемотная
веха,
Кратко восстанет под
сводами: "Где я?!"
Гулок вопрос, да в ответ
ему — тихо...
Тело что призрак. Лишь
памяти эхо
Несколько раз отразится,
слабея,
В трех-четырех поколениях
крика.
ххххххххххххх
Наитие стечет в мечту и в
мысль,
чтобы родиться в звуке и
отлиться в знаке.
Читай! — Поймешь, какого
черта сбыл
небесный лавочник земной
собаке.
Чу, сторожи чертог да
получай
паек души — приваду слов и
чувства…
Хозяин спит. А его пес —
печать
На небе пир, когда берут на
чай
последний разум у собачек
грустных.
Чем отслужить? Да так себе,
на чай… —
отдашь лишь душу, чтоб ей
было пусто!
в обмен на флаги.
ххххххххххххххх
Давать друг другу —
действие благое.
Ты мне дала и я до нитки
твой!
Чего ж еще?!
Ах, деньги не дают покоя,
Поскольку денег не дает
покой.
ххххххххххххх
Осенняя дача, галоши и насморк,
Прокисшие листья на солнце странны.
А вот и диван! Не хотите ли на бок -
Лицом отвернувшись от этой страны?!
Прекрасные грезы! Париж и поэзы!
Отчаянный храп, словно крылья, силен...
Осенняя дача. Сентябрик болезный:
уснешь - укорочен, очнешься - длиннен.
И руки немыты, и очи не блещут.
Так чем же мы живы, слова говоря?
Окрепнут иллюзии, сделавшись вещью,
Да скрипнет диван: "Зря уходите,
зря!"
хххххххххххххххх
Язык, не создавший своего
метаязыка, слишком плоский, как нарисованное море, в нем нельзя плыть.
Слабому чтобы «выразить себя» обязательно потребуется тот,
кто способен «выразить собой». Время Моцарта возвратилось.
Бассейн памяти — это река наоборот — такое же разветвленное
нечто, как если бы вверх по Волге подняться до каждого притока, до каждого
ручья, до каждого дожя, до истока каждой капельки.
Проверка на духовную связь проста: «Отойди!»
Ум без иронии — дурак.
Говорили с женщиной о талантливом человеке, который страдает
раздвоением личности, мучется, слыша голоса, одержим революционными идеями…
— Почему он такой? Ведь молодой же еще.
— Яркие лампочки быстро перегорают, — говорю лукаво, чтобы
перевести разговор на шутку.
А женщина вдруг очень серьезно:
— Да… Гении сгорают быстро. И Пушкин…
Не страшно — это когда ощущение своей правоты дает ощущение
своей силы. А это уже — право действовать
********************
Насмотрелся… «Бал зеркал», — так решил я назвать одно
юбилярное действо. По стенам кафе были развешаны портреты героя, празднующего
свою возрастную Цифру как нечто выдающееся и общественно значимое. Он,
единственный, высший и сиятельный, отражал себя сам и всюду, к нему по ранжиру,
по очереди подходили приглашенные на юбилей разнообразные городские «зеркала» и
«зеркальца» — чтобы любезно и льстиво отразить его немеркнущий образ. За это
пили и ели. А, выходя из кафе, понимающе переглядывалсь и шумно вздыхали.
Богатый человек широкомасштабно любовался собой и предлагал сделать то же самое
другим. Плотва поздравляла щуку. Извращение длилось и длилось, одна делегация
сменяла другую. Бесстыдство торжествовало.
Кто видел даль, тот просто
соотнес
Законченный покой с
вещественностью слова.
Покоем взятые возьмут свое.
Но мозг —
Себя продолжит продолженьем в
голод.
Огней заречных световой
горох,
Упал в закат, в одежды
старости, как в ваксу,
И осень дует мундштуками
бронх,
И облака простор пересекают
брассом.
Все пыль, все рождено не
целым,
И мысль, и образ дикий знают
труд:
Церковный в черном черт, и
царский в белом —
Тьму освещают, но огней не
подадут.
Зерно мгновения не прорасти
пустыней!
Жив до поры, пока в заречных
светляках
Блуждает сила и рассветный
иней
Сужает даль до ремесла в моих
руках.
* * *
Русские проверки, ревизии, контрольные палаты и вообще
всяческая страсть к «производству слежения» — это же неостановимая гражданская
война в стране. Чиновничество — каста провокаторов и палачей. Война! Первыми
погибают человеческие души, а обездушенные гражданские тела — доживают…
Опять людям долбят: «Так
надо!».
Смирились… Какого рожна?!
Обман стал простым, будто
правда,
А правда — безмерно сложна.
Уходят болезные дети
Обиду держать и ружье.
Надежд крестоносные сети
Раскинуло в небе жулье.
Не требуя, не понимая,
Довольные хари влача,
Бредет по погостам Мамая
Мой бедный народ, хохоча.
* * *
Сказочник в сказку не верил,
но, все же, ее рассказал.
И слушатель сказкой измерил
Обманутой жизни вокзал.
Неспешный хрипел репродуктор
о том, что срок жизни —
транзит,
что сказка, плацкартная сука,
не хочет бесплатно везти.
Накоплена слабость в
суставах,
да знак пустоты за плечом…
О сказочно быстрых составах
соври напоследок, внучок!
* * *
На всякий день ума не
напастись,
На взгляд и возглас духом не
ответить.
Не убежать! Не хватит
Палестин…
Что стается? Смерть. И —
дети.
Земля покрыта зычным
самозванством,
Чарует пришлых и гнетет
своих.
В подъезде грязном малолетний
гангстер
Судьбу целует, коротая дни.
Кто тянет ближнего, кто
тянется за ближним,
Всех горизонтов даже миром не
достать.
Завещано: важнее жизни —
выжить!
И никому не избежать креста.
* * *
Он и она. Высота его отношений постепенно прешла в широту ее
власти.
С позиции отсутствия лицемерия всякие похороны намного
честнее свадеб, торжественных дат и юбилеев — никаких вам дорогих подарчков!
Материально от покойников можно не откупаться. Достаточно одних слов.
Желания «ставят планку» вокруг меня, а возможности делают то
же самое в мире моих амбиций. Или наоборот?
Деньги, как математика, — инструмент жизни очень честный и
прямой. Деньги абсолютны в своей однозначности. Благодаря этому их свойству,
именно деньги в людях максимально
проявляют несоответствие понятиям честности.
Настоящие богатыри остаются в истории, чаще всего,
безымянными. Поскольку их сила такова, что они не занимают вершин сами, зато
способны подталкивать, направлять и подсаживать тех, кто стремится к этим вершинам,
как к высшей цели своей жизни. Цель богатыря — помогать. Поэтому он всегда в
истории «второй». Историческая память охотнее сохраняет образ того, кто держит
знамя над курганом.
Вспоминаю одного кликушу, который считает себя пророком. А
знаете, чем отличается одно от другого? Кликуша, куда не посмотрит, всюду видит
разруху. Поэтому он никогда не ошибается. А пророк — этот тот, кто смотрит на
пустое, а говорит о полном. Например: «Здесь вырастет сад!»
Кликуша рядится в одежды пророка. А пророк никогда не
кликушествует. Именно потому что смерть очаровательно наглядна, а жизнь слишком
неочевидна, впрочем, как всякий рост.
Предлагаю: от имени деревьев — один проект, от имени травы —
другой.
Верующие люди глуповаты. Зачем думать (самому держать равновесие
разума в движении мысли), когда можно просто верить («завинтить» разум в тиски
канона, отрепетированного ренфлекса, или направить его, как снаряд, на нужное
действие). Верующее существо — в уме неподвижно. Оно похоже на муху, котору
паук поймал и укусил. Парализовал, но не убил. (Интересно, кому предназначены
эти «живые консервы»?!) Так домашняя скотина верит своему хозяину даже в час
своего заклания. Вряд ли ошибусь, если скажу, что чувство веры — животно в
своей основе.
След упал и навеки остался
В приаргунской пыли.
Пел мальчишеским басом
О тоске замполит.
Водка смазала горло,
Механизм злой души,
Замполит сидел голый —
Баней холод душил.
Как подстрелено, солнце
Полегло в ковыли…
«Жаль, что я, блядь, не
Моцарт!»
И еще, блядь, налил.
* * *
Тибетцы рассматривают человеческое тело, как «транспортное
средство» для передвижения в пространстве, в чувстве и во времени. Наездники —
разум и душа. В русском варианте передвигаться можно только в пространстве.
Поскольку в безвременьи чувство и разум — застопорены. Русское тело — это
просто «тара».
Чем отличается «человек верующий» от «человека
религиозного»? Один находится в собственном сне, другой — в чужом.
Идея — хозяин
коллективной жизни страны, общины, культурного течения. Идея всегда имеет свое
собственное оружие и своих собственных солдат. И век, и тысячу лет. (Глупое и
безнадежное действие — при помощи анти-солдат покушаться на Идею). Идею может
победить только Идея! Сила пуль слишком наивна перед силой идола.
Оглянемся вокруг… Русь безыдейна. Солдаты здесь служат
наемным идеям.
Не продавай плоды до того, как они созрели.
Хотел сказать женщине комплимент, а сказал правду.
К хорошему плохое не прилипает. Так его и можно проверить.
Например, словом «поганые». Начали! — …поганая страна, поганое время, поганая
история, поганые люди, поганые законы, поганый президент, поганые деньги,
поганое образование, поганая жизнь, поганое будущее… Уффф! Неужто и впрямь
такое место есть на Земле?!
В своем бессилии разум расписывается с размахом: «Верую!»
На карачках, с пылу, с блуда,
Мозжечком не в лад свербя,
Очами бедного Иуды
Россия смотрит на себя.
Кто подал дуре угощенье?
Чьим языком она блажит?
Похмелье верует в прощенье,
Как в восхождение души.
* * *
Радио принесло известие: «Самые дорогие часы приобрел
певец…. они стоят 200 000 долларов».
Дочь Юля изумилась:
— Двести тысяч!!! А время показывают — то же самое…
Образовательная формула: я есть возможность себя самого.
Цена человека? Это то, что он просит дать ему еще до начала
работы. Кто-то выражает свою «цену» в доверии, кто-то во власти, а самые бедные
— просят аванс.
Мечта и Любовь уходят немедленно, едва лишь заслышат призыв:
«Подожди!» Да, их нет, но они всем владеют… Если уходят Мечта и Любовь — власть
над вещами бессмысленна.
Сергей — велотурист. Он ищет велособратьев на дорогах.
— Огород есть? — спрашивает он у очередного загородного
велопопутчика.
— Есть!
— Всего доброго.
Автомобилисты и огородники не годятся для свободной жизни.
Их мысли привязаны к вещи или к месту. Разумеется, их больше будет тянуть не в
романтическую даль, а к банальной собственности.
Чувство собственности — собственной правоты, собственной значимости,
собственного владения и проч., — намного сильнее человеческого само-чувствия.
* * *
Сотовый телефон. Школьное детство:
— Я через пять минут буду!
Короткие гудки. Связь в течение первых десяти секунд —
бесплатно.
Сотовый телефон. Студенческая юность.
— Я через пять минут буду!
Гудки. Пять сенкунд — бесплатно.
Сотовый телефон. Зрелость. Работа. Дети. Старость.
— Я через пять минут буду!
Гудки.
* * *
Уезжай, не возвращайся!
Кто оглянется — пропал.
Еле-еле тащит классик
Счастья русского напалм.
Посреди парижских прытей
Профессура морщит лоб:
«Русский думает, как выйти!»
— Из чего?!
— Из жопы в гроб!
* * *
В качестве тем для рассказов я могу взять свою записную книжку
с адресами и номерами телефонов друзей. В книжке около двух тысяч записей.
Рассказ получится долгий. Как жизнь.
Жена сон видела, в котором деньги назывались «маятенами».
Олег решил участвовать во время летнего отпуска в
«тематическом туризме» — заплатил деньги и поехал в лагерь, где группы
костюмированных взрослых целый месяц играли в «римлян», «богов», «дикарей»,
«рыцарей» и в иную историческую экзотику. Лето кончилось. Жаль было
сдружившимся игрокам расставаться аж до следующего года. Собирались зимой
по-клубному, ахали, вспоминали минувшее свое лесное счастье. И Олега однажды
заманили в такой клуб. Спросили с трепетом о впервые полученных впечатлениях.
Приготовились слушать восторженную речь.
— Я всегда считал, что жизнь — штука скучная и неприятная, —
сказал Олег. — Вы еще больше помогли мне убедиться в этом.
Работал Олег профессиональным инкассатором. Играть привык
только со смертью.
Объяснить новую тему религиозному человеку невозможно
принципиально; он приучен религией лишь к непрерывному наблюдению собственных
добродетелей — типа «терпеть», либо «стараться терпеть». А увеличение внешнего
интеллектуального и аргументарного давления опять же приводит к наблюдению себя
«терпящего искушение». Подвиг растет!
Правда, сказанная после времени, беспомощна. Сказанная до
времени — опасна. И только правда, изреченная вовремя, меняет законы времен.
Не знаю, чтобы знать!
Душа покончила с собой —
Забылась навсегда в печальном
храме.
Здесь власть глаголет и ведет
слепой,
И задыхается от позолоты странник,
Случайно заглянувший внутрь,
И — отшатнувшийся: о,
колумбарий духа!
Здесь, право, ад: курится
дурь
И сладострастно слезы льют
старухи.
Душ купленность не примут в
небесах, —
Взывающих к могильной ноте,
Ниц падших и превозносящих
страх,
И доносящих на веленья плоти…
Горят огни перед распятием
гурьбой,
И сыт вампир, пророкотавший:
«Амен!»
Душа сама покончила с собой —
Забылась навсегда в печальном
храме.
…Архангелы, цепляясь коготками на концах крыльев, висят вниз
головой под сводом храма…
Хранил мой город деревянный
Горизонтальный образ мысли:
Заборы, протяженность луж и
ямы,
И проводов волноподобные
провисы.
Он слишком плоскостной, как
мох,
Казенные скрывавший тайны,
Роднивший всякого, кто
народиться смог
В живосплетеньях городской
поляны.
С древесным градом завершился
флирт.
Сады снесли. Квартироваться —
дали.
Сплошные незнакомцы гонят
лифт
В двенадцатиэтажной
вертикали.
* * *
Легко сказать: «Любви не
существует!» —
Когда она тебя в расчет уж не
берет…
Мужланов мощь одна во сне
кукует
И женщин красота сама себе уж
врет.
Мы образуемся в любовных
поединках.
Но непонятный созревает плод:
Ленив рассудок и душа, как
льдинка
И чувств глубины перейдены
вброд.
* * *
Границы пали, жизнь сбежала,
В иную даль, в стакан вина.
Всемирной гордости не стало,
А местечковая — смешна.
И флаги есть, да нет победы…
Как нет и канувшей страны.
Лишь покалеченные деды
Имперским пугалам верны.
* * *
Я выйду из-за угла с названием «Семидесятые». И посмотрю на
сегодняшний день, и увижу в нем свои семидесятые. Да, они носят другую одежду,
но размер времени — ничуть не изменился! Сегодняшние, другие, тоже посмотрят на
меня и презрительно скажут: «Взгляд его начинается здесь, а заканчивается в
прошлом!» Глупцы! Зрение мое и вправду началось в семидесятых… Но не будем
спорить. Просто одолжите ненадолго, господа, свой сегодняшний день, он
потребуется мне, чтобы заглянуть дальше: нет ли там, в будущем, моих
семидесятых? Есть?! Тогда я — пошел.
Все потеряно, но не все еще
пропито,
Значит, есть тихий смысл
надеяться
На улыбку и запах «Orbita»,
Ибо в трезвость с похмелья —
верится!
* * *
Политик баки заливает,
Поп заливает и пиит:
Здесь символ символу внимает,
Натура — брошенной стоит!
Штабов портные непростые
Скроили матушке «на смерть»:
В иноязычье — молодые,
Вне продолжений — бедный
смерд.
Переплелись талант и бездарь,
Величина и полный нуль,
Им в душу падает, как в
бездну,
Лишь корродирующий рубль.
Да, да, мне скажут:
«Злопыхатель!»
Что ж, подожду до торжества,
Когда наемный надзиратель
Рабам напомнит о «правах».
* * *
Рассчета не было. Лишь в этом
был рассчет —
На верный случай, на размах
удачи:
Искали люди рай. А старый
черт
Телегу вез и матерился
смачно.
Рога отпали, голос стал
медов…
Куда пришли? И не пойти ль
обратно?
Рассчитана до запятой Его
любовь:
Мышь — в мышеловке, сыр
отныне, платно.
Глупо то, что мы не жили, и странно то, что мы выжили.
Русская эмиграция — тараканы: неприхотливы и омерзительны.
Питаются всем. Насекомые необучаемы.
Смирён безволием, как цепью,
Народ, что мрачно знаменит.
Тут лоно веры лоном церкви
Подлец какой-то подменил.
Бредут в убогом хороводе
Очаровавшиеся тем,
Что ничего не происходит
С неподнимаемым с колен.
Спасайтесь, демоны — крылаты!
С их ненасытных образов
Струится вдаль рука разврата,
Печалью делая любовь
Жует с упорством граммофона
Заевший звук голодный рот.
Се преступленье — вне закона,
Как вне разумия — народ.
* * *
Жизнь не рассчитана «на
дальность».
Милее всех земных причуд
Сиюминутная глобальность
Неиссякаемых пьянчуг.
Бурлим в пространстве
говорливом,
Волнует мебель и базар…
Про город, слизанный
приливом,
Как сплетню, диктор
рассказал.
* * *
Какие смтранные заметы:
Сколь затемненье не готовь,
Свет, отраженный от предмета,
Внутри меня реален вновь.
* * *
Мы одиноко собираемся вместе лишь для того, чтобы
собственное одиночество могло отдохнуть.
Правда не является искусством. Однако искусство может быть
правдивым, но при этом — не быть правдой.
Жизнь находится во мне, или я нахожусь в жизни? Сколько
жизней всего?!
Именем моим спасешься, Родина!
Огонь не поймет силу света.
И то, и другое — тепло.
Однако, сгоревшего — нету,
А стебли шумят, где светло.
Земным телам 4 миллиарда лет. Разуму вселенной — намного больше.
То, что мы называем «душой», временем вообще не измеряется. Каждый слой имеет
свой «возраст жизни». Глубина собственно разумной цивилизации на земле видна
нам всего на несколько тысяч лет… Глубина образования — пласт времени
«толщиной» всего в десятки лет. Мы очень поверхностны. Космический планктон.
Люди отбрасывают тени, потому что сами они не светлы. Те,
кто тянутся к свету, говорят о реальности. Тот, кто очарован своей тенью,
рассказывает о мистике.
Свет — это то, что не имеет тени.
Я не хочу знать чужую страну «изнутри». Это знание так же
сумрачно, как и у меня дома.
Не стоит «прикладывать» внимание друзей к своим душевным
ранам. Друзья — не панацея. Дружба от такого действия уменьшится, а личная рана
увеличится.
Непонятое возвышенное человека принижает.
Путешествуя, я понимаю, что земля с каждой моей поездкой
становится все меньше, все теснее, все одинаковее и все безвыходнее.
Свобода — это когда взять у меня нечего, глаза закрыты, а
рот молчит.
Сказки рассказываются одинаковые. Но слышат их люди
по-разному. До конца «рассказалось» еще не значит, что до конца «прислышалось».
К Богу идут в одиночку, толпой — к безбожию.
Совесть не имеет рта.
Застенчивость — форма гордыни.
Начав от жизни, идут к молитве. Начав с молитвы — от жизни
уходят.
Вера растущего человека растет вместе с ним. Поэтому
«ползунки» религий тесны и неудобны растущим.
Смысл жизни в Наслаждении. В наслаждении трудом, в
наслаждении битвой… Смакование и вожделение — выблядки Наслаждения.
Кто-то «отмывает» деньги. Я отмываю банальности.
Во что люди «верят»? Они верят в то, во что засунули свою
глупую голову.
Даже хороший человек может быть очень болен: чумой,
алкоголем, религией… Игры ума — это вирус, которым заражаются с детства.
Ходил в казенную контору просить чего-то. Измучился от
потери времени и «просительного» бесправия. Такое чувство, как будто
изнасиловали… Вот и придумалось слово: испросилование!
Формула русского счастья: «Мне хорошо — я страдаю!»
— Здравствуй, радость моя! — восклицают люди по поводу того,
что в мире запретов именуется словом «грех».
Молодой человек, пишущий «растительные» стихи, утвержал,
намекая на некие высшие силы:
— Меня ведут!
— На мой взгляд, это верный признак того, что ваш путь — по
кругу.
— А кто не по кругу?
— Слепые. Тьма — их поводырь Именно слепые открывают новые
двери жизни.
— Мне очень вас жаль. Вас — не ведут.
И каждый из нас остался доволен беседой.
Понятия «смысл» и «смерть» очень близки друг к другу. Они
отпускают от себя человека ненадолго в мир, чтобы тот самостоятельно мог
убедиться в бессмысленности жизни и в невозможности бессмертия.
Отсутствие содержания приводит к переливанию из пустого в
порожнее. Этот вывод я сделал, прочитав книгу дальнего приятеля-психолога.
Когда говорить не о чем, говорят очень долго.
«Сброшенные» тобой слова не смогут обнажить тебя так же, как
сброшенные одежды — до понимания без слов.
Охранять свою женщину — это, скорее, «пасти козу», чем «биться
с волками». Волков может и не быть, а вот «отвязаться» коза может неожиданно.
Лишь хаос вечен, логика
случайна,
Суть созиданий в торжестве
разрухи.
Слова должны преодолеть
молчанье
И властью стать, чтоб
воплотиться в духе.
На одной из публичных встреч ко мне подошла женщина, которой
очень понравился один из моих текстов.
— Я хочу вам выразить свою признательность…
Некоторое время она залпом произнсила нескромные комплименты
в мой адрес. Признаться, я чувствовал себя очень неловко. Попытался объяснить
женщине.
— Хорошо. Я понимаю, вам понравился Текст. Мне он тоже
нравится. Но Текст и Автор — не одно и то же…
— Да, да! Я — филолог!
— Нет, не понимаете. Сейчас вы обращаетесь к собственно
Автору. То есть, к «родовому месту» через которое и был произведен на свет
упоминаемый Текст.
— Понимаю, понимаю…
— Извините, но сейчас вы разглядываете «срамное место»,
которое на людях принято скрывать. Понимаете?! Авторское творчество — это всего
лишь «родовое отверстие». Поэтому от ваших комплиментов у меня возникает
чувство неприличия. Не сочтите за грубость. Ни в коей мере. Просто Автор —
отдельно, Текст — отдельно. Пуповину между нами я уже перерезал: работа
опубликована.
Женщина была очень разочарована.
6 декабря 2005 г.
Лев РОДНОВ
(ходили
с Евой в бассейн)
Все течет и все изменяется,
Утекает и не извиняется,
Утекает
куда-то туда,
Где с водою
гуляет вода,
Где
волшебная в небе река,
С облаками
текут облака,
И минуточки
наперечет, —
Это время
куда-то течет.
Крикнув громкое «Ой!»,
Ты нырнешь с головой,
Но, пустив пузыри,
Поплывешь: раз! два!
три!!!
Чтобы жизнь никого не оставила
Человек чует верное правило:
Коли
встретился с жизни волной,
К ней
нельзя повернуться спиной,
В
вопрошаниях: «Быть иль не быть?» —
Есть ответ
очень правильный — плыть!
Прочь,
беда, суета и тщета!
Кто плывет,
тот не скажет: «Устал».
Крикнув громкое «Ой!»,
Ты нырнешь с головой,
Но, пустив пузыри,
Поплывешь: раз! два!
три!!!
Бесконечны глубины познания,
Славы, силы, любви и призвания.
Ничего не
боясь на пути,
Ты на дно
не захочешь уйти,
Брызги
света — стихия твоя,
Ты ликуешь:
«Ах, плаваю я!»
Хоть не
знамо откуда куда,
Ты плывешь,
потому что — вода!
Крикнув громкое «Ой!»,
Ты нырнешь с головой,
Но, пустив пузыри,
Поплывешь: раз! два!
три!!!
Все течет и все изменяется,
Утекает и не извиняется,
Утекает
куда-то туда,
Где с водою
гуляет вода,
Где
волшебная в небе река,
С облаками
текут облака,
И минуточки
наперечет, —
Это время
куда-то течет.
Крикнув громкое «Ой!»,
Ты нырнешь с головой,
Но, пустив пузыри,
Поплывешь: раз! два!
три!!!
х х х