Лев РОДНОВ

 

КНУТ СУИЦИДА

 

         Ты ви­дишь пра­виль­но, ес­ли от­ли­ча­ешь «про­бу сил» от «де­мон­ст­ра­ции си­лы».

         С од­ной сто­ро­ны, ча­ша че­ло­ве­че­ской жиз­ни ста­но­вит­ся всё мель­че, с дру­гой сто­ро­ны, по­ток ци­ви­ли­за­ции всё боль­ше на­по­ми­на­ет тро­пи­че­ский ли­вень. Кто как уме­ет, при­кры­ва­ет свою пе­ре­пол­нен­ную «ча­шу»: вод­кой, ас­ке­тиз­мом, аг­рес­си­ей, ту­по­стью, спе­циа­ли­за­ци­ей, хоб­би… — по­то­му что слиш­ком не­на­де­жен за­пас проч­но­сти ча­ши, лю­бая слу­чай­ная ка­п­ля мо­жет стать по­след­ней. И впол­не по­нят­на не­аде­к­ват­ность ре­ак­ции со­вре­мен­но­го че­ло­ве­ка на мно­гие, ка­за­лось бы, пус­тя­ки и мелочи — в ка­ж­дом из них он ви­дит эту са­мую «по­след­нюю», смер­тель­ную ка­п­лю, и от то­го так ди­ко ох­ра­ня­ет свою не­при­кос­но­вен­ность. Но ка­п­ли всё рав­но по­па­да­ют…

Суи­цид. Яв­ле­ние-ре­корд­смен для здеш­них мест. Са­мо­убий­ст­во. Луч­ше раз­би­тая ча­ша, чем пе­ре­пол­нен­ная. Всё или ни­че­го. Сно­ва раз­го­вор о том же: «всё» — в 15 лет, «ни­че­го» — в ста­рос­ти. Три про­цен­та по­кон­чив­ших с собой — де­ти, во­семь­де­сят процентов — ста­ри­ки: «всё» в де­сят­ки раз ме­нее опас­но, чем «ни­че­го». Юность пред­чув­ст­ву­ет и по­это­му тер­пит, ста­рость зна­ет и по­это­му не же­ла­ет боль­ше чув­ст­во­вать.

         Го­во­рят: «Че­ло­ве­че­ст­во, сме­ясь, рас­ста­ет­ся со сво­им про­шлым». Но по су­ти про­ис­хо­дит боль­шее: сме­ясь над сво­им про­шлым, че­ло­ве­че­ст­во не­из­беж­но сме­ет­ся и над сво­им бу­ду­щим. Ос­ме­ян­ное прошлое — из­ме­нен­ное бу­ду­щее. Од­на­ко при не пол­ной ис­крен­но­сти про­шлое де­валь­ви­ру­ет, а будущее — не из­ме­няет­ся.

И не тро­гай­те сла­бых! Они ви­но­ва­ты в том, что сла­бы, но боль­ше, чем са­ми се­бя, ни­кто уже их не на­ка­жет.

Ка­ж­дый но­сит свой ад внут­ри.

         …«Дай­те мне точ­ку опо­ры, я пе­ре­вер­ну мир!» — по­хва­лял­ся муд­рец. Ай-яй-яй! Сла­ва бо­гу, что мир на том и держится — не имея «точ­ки опо­ры»: всё под­виж­но, всё от­но­си­тель­но, сво­бо­да ми­ра сба­лан­си­ро­ва­на, а не ук­ре­п­ле­на. А что ска­зать о внут­рен­нем ми­ре? Уж не то же ли са­мое?! Упа­си бог иметь внут­ри что-ни­будь, что мо­жет по­слу­жить «точ­кой опо­ры» все­му ос­таль­но­му… Это — ка­та­ст­ро­фа, ка­так­лизм. Пе­ре­вер­нешь­ся. И не раз.

         Точ­ка опоры — это не бо­лее чем по­сох: сно­сив­ший­ся нуж­но от­бра­сы­вать прочь без со­жа­ле­ния. Веч­ность опи­ра­ет­ся на миг. Точ­ку опо­ры по­лез­но иметь при толч­ке, но она не нуж­на при сво­бод­ном по­ле­те.

         Ду­мать о смер­ти в пят­на­дцать лет — это нор­маль­но! Жизнь — шка­ла; не бы­ва­ет ли­ней­ки без «ну­ле­во­го» де­ле­ния, от­но­си­тель­но­го на­ча­ла от­сче­та. От­но­си­тель­но че­го? Что взять за «ну­ле­вое» де­ле­ние? Цен­но­сти мо­ра­ли? Цен­но­сти идео­ло­гии? Сек­тант­ские дог­ма­ты? Пра­ви­ла же­ла­ний? Нет! Са­мое точ­ное ос­мыс­ле­ние ис­тин­ной цен­но­сти ве­ще­ст­вен­ной жиз­ни воз­мож­но толь­ко от­но­си­тель­но са­мо­го ста­биль­но­го «ну­ля» — смер­ти. От­сю­да бе­рет на­ча­ло юно­ше­ский мак­си­ма­лизм, от­сю­да ес­те­ст­вен­ное стрем­ле­ние знать суть ве­щей, а не их ус­лов­ность.

         Са­мые близ­кие и са­мые пер­вые цен­но­сти на «шка­ле» жиз­ни: лю­бовь, смысл, прав­да, друж­ба. По боль­шо­му мак­си­ма­ли­ст­ско­му сче­ту ни од­на из этих цен­но­стей не тер­пит да­же ми­зер­ной лжи, по­то­му что из­ме­ре­ние про­ис­хо­дит по абсолюту: всё или ни­че­го! И это хо­ро­шо! При­ро­да са­ма да­ет нам шанс: вот те­бе «всё», вот те­бе «ни­че­го» — ра­бо­тай!

         Бы­ло бы го­раз­до ху­же, ес­ли бы мы ни­ко­гда во­об­ще не ду­ма­ли о вто­рой по­ло­вин­ке про­яв­ле­ния жизни — смер­ти. Бродя по веч­но­му не­раз­ви­ваю­ще­му­ся кру­гу, мы об­рек­ли бы се­бя на веч­ный идио­тизм. Имен­но смерть за­став­ля­ет нас со­вер­шать глав­ную свою ра­бо­ту, по­ка от­кры­ты очи, — жить. Да­же самоубийство — это все­го лишь край­няя фор­ма эго­из­ма, не на­шед­ше­го ком­про­мис­са с ми­ром. При­ро­да за­бо­тит­ся об эво­лю­ции ду­ха.

         Ин­ду­сы го­во­рят: смерть — пре­крас­ный со­вет­чик. Еще бы! Она все­гда пре­дель­но точ­на и бес­ком­про­мисс­на. Впро­чем, с ост­рым ин­ст­ру­мен­том мо­жет ра­бо­тать толь­ко трез­вый мас­тер… Уж не пьян ли ты от тех «цен­но­стей», что по ошиб­ке нау­чил­ся на­зы­вать «жиз­нью»? При­слу­шай­ся! Зна­ние о не­бы­тии за­став­ля­ет нас быть.

         Вре­мен­ные идеа­лы об­ма­ны­ва­ют. Вечность — ни­ко­гда!