КОЛЛЕКТИВНОЕ ИМЯ

 

 

         Что делает разрозненные песчинки человеческих жизней едиными, хотя бы на время? Что объединяет людей сильнее, чем голод, крепче, чем страх и даже безоговорочнее самих инстинктов? Это странная сила – Имя! – знак, обозначающий образ мысли, образ поведения, образ жизни. Что ни говорите, а мир людей целиком условен и наибольшая власть в этом условном мире принадлежит, разумеется, силе условности. Человек порождает ее и он же ей подчиняется. Имя отдельного человека или имя страны, имя основателя религии или имя его врага, даже само их упоминание, означает недвусмысленную и вполне регламентированную модель поведения. Поведения и восприятия. Мы не сможем сообщить другому человеку ровным счетом ничего, если он не настроен на ту же волну. Именно Имя, этот короткий и универсальный позывной человеческой жизни, дает возможность мгновенно опознавать своих или чужих в толпе: «своих» в самом себе и «все свое» вокруг, то, что подходит, – в искусстве, во времени, при случайных встречах, в обучении, даже в самопознании.

         От имени двора или улицы выступает стихийное объединение подростков, от имени партии творятся плохие или хорошие дела, именем мундира легко прикрываются грязные пятна на имени собственном. Сила Имени огромна! Оно может все: и разделять, и объединять, и властвовать.

         Человеческий мир невозможно себе представить безымянным, возвращенным к первозданному природному виду. От гармонии хаоса до гармонии разумной и духовной упорядоченности – дорога по вертикали.

         Что ж, легко сравнить в день переклички: совпадает ли вес «имен» внутри человека с теми юбилейными восклицаниями, что в изобилии слышатся вокруг. В идеале цензура того, что я храню внутри себя, неподвластна ни модам времени, ни превратностям перемены мест. Поэтому история, которую способно сохранять наше внутреннее я, зачастую бывает и лучше, и чище, и надежнее ее официальной сестры – исторических версий, которые внушают нам калифы на час. Выгода внутри меня нужна только мне.

         Общее имя школы, института, армейского подразделения, пройденной войны – все это позволяет совершать почти религиозный поступок: верить другому, как себе самому. Не подвергая эту веру подетальной проверке, а просто общаясь с ближним на ноте доверия, гарантом которому служит единое название общей жизни. Это добровольная «самоотдача» людей реальной силе условного и превосходящего их Знака. Мы ведь почти не живем, мы, скорее, договариваемся о правилах жизни. Вспомните, сколько произнесено было «великих» слов, страстных заклинаний и инквизиторских приговоров «от Имени». Имя есть знамя! Толпы, объединенные этой условностью, становятся удивительным монолитом

         Гибель имен венчают переименования. Страшны и для окружающих, и для самих себя люди, ищущие новизны таким образом. Склонность к переименованиям – признак бессилия, безволия, безвремения и наверняка безвластия. Лишиться имени подобным образом – все равно что умереть. В России этот эксперимент проделывался не раз. Так что нам теперь ничего не страшно. Уже не страшно...

         Доброе Имя не потерпит ни предательства, ни глупых изменений, сбереженное тобой, оно сберегает и тебя. Имя – это твой ангел-хранитель, его нельзя «восстановить», «возродить», реанимировать из прошлого. Имя, как жизнь, рождается один раз и умирает один раз. В России всегда было много убитого, не оттого ли так много сегодня «возрожденного»? Я не верю этим скороспелым нео-именам, они страшны, как зомби. Ненастоящие имена любят о себе шуметь, они обожают проповеди, фейерверки и заздравный крик. А правда, как всегда, молчалива. О чем же она молчит? Да о том же, о чем молчала всегда: о любви. Как ее зовут? Никак. Имени у правды нет.

 

Л. Роднов