Лев РОДНОВ

 

ЕСЛИ…

 

         Ес­ли двое дей­ст­ви­тель­но лю­бят, то ка­ж­дый из них чув­ст­ву­ет за со­бой что-то вро­де ви­ны. Го­ре, ко­гда «ком­плекс ви­ны» в па­ре име­ет кто-то один, то­гда дру­гой не­воль­но на­пол­ня­ет­ся «пра­во­той».

 

         Ес­ли ты от­ка­жешь­ся от суе­ты жиз­ни и из­ме­нишь ми­ро­по­ни­ма­ние, друг уви­дит в те­бе пре­да­те­ля. Но ведь и ты на не­го смот­ришь так, слов­но по­мин­ки в до­ме уже дав­но со­стоя­лись, а по­кой­ник всё еще не за­ко­пан.

 

         Ес­ли со­труд­ник ва­шей кон­то­ры на­шел ка­кую-то иную ра­бо­ту и со­би­ра­ет­ся рас­счи­ты­вать­ся, ни в ко­ем слу­чае не воз­му­щай­тесь и не опе­ча­ли­вай­тесь; со­труд­ник ни­ку­да не уй­дет, ес­ли вы тут же нач­не­те не­по­мер­но и со­вер­шен­но ис­крен­не ра­до­вать­ся за не­го, да­вать дель­ные со­ве­ты и от­кро­вен­ни­чать. Так уст­ро­ен ис­ка­тель «луч­шей до­ли», что сто­ит лишь по­ра­до­вать­ся за его по­ис­ки боль­ше, чем он сам мо­жет это сде­лать, как при­вле­ка­тель­ность по­ис­ка по­че­му-то мерк­нет и блек­нет. По­че­му? Мо­жет, по­то­му, что ис­ка­те­ля, так или ина­че, му­ча­ют со­мне­ния и не­оп­ре­де­лен­ность, а вас не му­ча­ет ни­че­го. И бед­няж­ка чув­ст­ву­ет се­бя при­мер­но так же, как тот, ко­го с наи­луч­ши­ми на­пут­ст­вия­ми про­во­жа­ют из те­п­ло­го зна­ко­мо­го до­ма под хо­лод­ный про­лив­ной дождь. «Сча­ст­ли­во­го пу­ти!» — го­во­ри­те вы и рас­па­хи­вае­те дверь.

 

         Если есть пи­са­те­ли «жи­во­ро­дя­щие», то есть и та­кие, что «вы­си­жи­ва­ют яй­ца» — свои или чу­жие.

 

         Ес­ли те­бя жалеют — ви­но­ват в этом ты сам.

 

         Ес­ли бог лю­бит чудище — по­яв­ля­ет­ся че­ло­век, ес­ли бог лю­бит человека — по­яв­ля­ет­ся чу­ди­ще.

 

         Ес­ли го­во­ришь о де­ле в при­сут­ст­вии без­дель­ни­ка, он мо­жет оби­деть­ся. Это очень хо­ро­шо: обид­чи­вый бездельник — не без­на­де­жен.

 

         Ес­ли твоя на­де­ж­да ко­неч­на и определенна — это за­блу­ж­де­ние: ко­неч­на и оп­ре­де­лен­на толь­ко цель.

 

         Если!.. Между результатами жизни и желанием результатов стоит это удивительное условие. Условие условий. Воз­мож­но, ка­ж­дая люд­ская жизнь — все­го лишь сим­вол, а не факт. Вот не­сколь­ко ко­рот­ких при­ме­ров.

         Де­вуш­ка-нар­ко­ман­ка ска­за­ла: «Ты ни­чем не по­мо­жешь мне. Что­бы по­мочь, на­до ли­бо жить ря­дом, ли­бо не ме­шать мне ко­лоть­ся…»

         По­лу­су­ма­сшед­шая, не­од­но­крат­но су­ди­мая ста­ру­ха мно­го лет под­ряд вни­ма­ла из глу­би­ны сво­ей ни­ще­ты, как пра­ви­тель­ст­во по­вто­ря­ло на раз­ные ла­ды од­но и то же: «У на­се­ле­ния ско­пи­лось слиш­ком мно­го де­нег». В ито­ге жиз­ни ста­ру­ха са­ма ста­ла зло­ве­ща­тель­ни­цей: «Мно­го мес­ти на­ко­пи­лось у на­ро­да!» — го­во­ри­ла она всю­ду. Лю­ди по­жи­ма­ли пле­ча­ми, по­то­му что ни­че­го но­во­го ска­за­но не бы­ло.

         Ста­рик-та­та­рин всю жизнь стра­дал от сво­ей люб­ви к ра­бо­те. За­висть дру­гих все­гда на­ка­зы­ва­ла его за чрез­мер­ное усер­дие и уда­чу. Ста­рик на­зы­вал се­бя стран­но: «Я — на­след­ник де­мо­на!» — это свя­зы­ва­лось с ка­ки­ми-то ре­ли­ги­оз­ны­ми ас­со­циа­ция­ми и убе­ж­де­ния­ми. Ко­гда поя­ви­лись в стра­не ор­га­ни­за­ции де­мо­кра­тов, ста­рик примк­нул к ним, ви­ди­мо, по близ­ко­му со­зву­чию: «демократия — де­мо­низм». Цепь жиз­нен­ных стра­да­ний ста­ри­ка на­ко­нец-то за­кон­чи­лась боль­шим и «спра­вед­ли­вым» во­оду­шев­ле­ни­ем: «Мне бы ав­то­мат! Я бы всех рас­стре­ли­вал без­оши­боч­но!»

 

         Ес­ли на по­эта на­ва­ли­ва­ет­ся тя­же­лая жизнь, то он на­чи­на­ет ин­тен­сив­но вы­де­лять осо­бое ве­ще­ст­во, ма­те­риа­ли­зо­ван­ные эманации — сти­хи. Стихи — это «твор­че­ское ве­ще­ст­во», с по­мо­щью ко­то­ро­го по­эт от­пу­ги­ва­ет тя­жесть жиз­ни.

 

         Если говорить сказочно, то жить не так уж и страшно.

         Гу­ля­ла Жизнь по све­ту, да и на­шла как-то Те­ло. Постучалась — ни­ко­го, так и по­се­ли­лась. А тут бе­жа­ла ми­мо Ду­ша: «Кто, кто в те­ле жи­вет?» — «Это я, Жизнь!» По­се­ли­лись вдво­ем. Не ус­пе­ли разместиться — Ум треть­им про­сит­ся. Впус­ти­ли, ста­ли втро­ем хо­зяй­ни­чать. А по­том и Сча­стье с Го­рем здесь по­се­ли­лись. Тес­но уже ста­ло в Те­ле, ну да ни­че­го: в тесноте — не в оби­де… Вдруг еще кто-то в ком­па­нию просится — ба! Сам Гос­подь Бог с Чер­том по­жа­ло­ва­ли! Впус­ти­ли. А Те­ло не выдержало — рас­сы­па­лось, умер­ло от тя­же­сти; жи­те­ли из окон по­выс­ка­ки­ва­ли, да и нау­тек поскорее — но­вое Те­ло ис­кать.